Наше единственное лето

Злость? Никогда я не позволяла себе выпустить ее на свободу – давила, уничтожала, изживала. Рыдала ночами в подушку, от бессилия била кулаком в стену, писала и рвала сотни писем своим обидчикам, а на утро начинала жить «как ни в чем не бывало». Потому что только так можно «сохранить лицо» и не показать своих истинных чувств. Только так можно сохранить видимость силы и непоколебимости…

Наглые серые глаза, казалось, с удовольствием следили за тем, как я до самой макушки наполняюсь этим кристально чистым чувством. Я услышала голос и только через пару секунд осознала, что это я говорю:

– Шустов, помнишь, однажды я сказала, что ты мне не нравишься?

Даня, улыбаясь и явно ерничая, кивнул.

– Я ошиблась тогда. Я тебя ненавижу! – я почти что выкрикнула последние слова. В стоявшей тишине это прозвучало как выстрел.

Улыбка сползла с лица Дани. Он небрежно откинул Танину руку со своего колена, встал и уже уходя, бросил:

– Дурочка!

Какое-то время, видимо от неожиданности, ребята продолжали молчать. От перевозбуждения меня начала бить мелкая дрожь. Саша молча прижал меня к себе сильнее и поцеловал в волосы. Я не чувствовала ничего, только холод от реки.

Таня вскочила, цокнула, с укором посмотрела на меня и пошла за Даней.

Вскоре ребята сменили тему разговора, уже слышались первые шутки.

Дрожь постепенно унималась.

Но как ни стыдно мне было это признать – единственное, что меня сейчас волновало – это то, что Даня и Таня ушли домой вдвоем…

Глава 13

В воскресенье я встала только к обеду и сразу же оказалась в эпицентре какой-то активности.

Такого оживления в нашем доме я не помнила со дня выпускного моего брата: бабушка что-то гладила, мама зачем-то наводила уборку, Дима вернулся из цветочного магазина с моим букетом, а папа набивал холодильник продуктами. Я, лохматая и зевающая, совершенно выбивалась из этой организованной хаотичности.

– Доброе утро! – махнул рукой папа.

Доброе? Я что-то сделала не так? Иначе куда делись: «Ну, наконец-то», «Утро? Уже стемнеет скоро», «Ты уверена, что сегодня еще сегодня, а не завтра»… и прочие реплики, которые я с завидной регулярностью слышу по выходным, просыпаясь к полудню.

– Доброе! К нам едет ревизор? К чему мы все готовимся? – я едва сдержала очередной зевок, пытаясь найти что-нибудь себе на завтрак в напрочь забитом холодильнике.

– Я думаю, что все сильно нервничают перед завтрашним днем, вот и суетятся, – улыбнулась бабушка, расправляя на вешалке папины брюки.

Да уж. Завтрашний день точно удостоится особого места в моей памяти. Мой последний звонок. Как сказала однажды наша Ольга Александровна: «Вы можете жениться и выйти замуж несколько раз, а вот последний звонок и выпускной случатся лишь единожды».

Меня начало потряхивать. Брррр. Нужно срочно отвлечься.

– Всем привет! – в прихожей раздался бодрый голос Саши, а через пару секунд появился и он сам.

– А вот и наш жених! Привет! – папа, на мой взгляд, с чрезмерным энтузиазмом тряс Сашину руку. И это обращение…

– Эля, ты, как обычно прекрасна… – льстец! Саша несколько раз пробежался взглядом по мне с ног до головы, на пару секунд остановившись на моих всклокоченных после сна волосах, – но через полчаса у нас репетиция завтрашнего выступления с параллельным классом, помнишь?

– Черт. Блин. Капеец! – я совсем забыла про эту репетицию, спала себе спокойненько.

– Эля, поменьше жаргонизмов! – бабушка глянула на меня поверх очков и продолжила глажку. – Ты все-таки на филолога планируешь учиться.

– А это все великий и могучий, бабулечка! – пришлось оставить на столе чашку с недопитым кофе и булочку. – Я скоро!

Две минуты на чистку зубов, еще пара – чтобы умыться и причесаться. С тем, что одеть пришлось повозиться, привычная одежда сильно пропахла дымом, будя во мне воспоминания пятничного вечера…

Снова перед глазами всплыл образ Дани и его непонятно откуда и по какой причине взявшаяся злость, прямой и уверенный взгляд и то, как сжалось мое сердце, когда я поняла, что он вместе с Таней, и этим вечером в компанию они уже не вернутся.

Что это?! Очевидно было, что по отношению к Дане во мне боролись два чувства – неприязнь и непонятно откуда взявшийся интерес. Он однозначно имеет на меня какое-то влияние, иначе почему я вчера так рассердилась? На моей памяти многие парни старались вывести меня из себя, но только ему это удалось. Да еще так запросто! Хотела бы я сейчас испытывать к нему простую ненависть, но к этому чувству примешалось что-то еще, чего я пока не могла понять. Что-то, что оставляло неприятный осадок от одной только мысли, что между ним и Таней вчера могло что-то произойти.

– Ну, так мы точно опоздаем, – в проеме открытой двери моей комнаты появился мой парень-друг.

– Вообще-то это моя комната, и я сюда переодеваться пришла, – сказала я, а про себя подумала: «И хорошо, что не начала пижамные штаны стаскивать при открытой-то двери!»