Наше единственное лето

Я отошла от окна и открыла учебник. Цифры, формулы, решения…

Однажды Виктор Федорович на одном из уроков сказал, что математику называют царицей всех наук потому, что только она может описать все мироустройство. Есть законы, есть правила, есть переменные… Все предопределено и просчитано задолго до нашего рождения и на тысячелетия после: задатки, таланты, желания, ожидания, цели… Мы учимся считать, разбираться в сотнях законов, искать ответы. Может, я просто гуманитарий и мне не дано найти их?

– Эля, – позвала меня с кухни бабушка, – иди пить чай!

Вот оно – главное и безотказное средство от всех бед и печалей.

Глава 28

Следующие три дня дождь шел не переставая.

«Алгебру» мы сдали спокойно, и почти все ожидали хороших оценок.

Я топталась на крыльце школы, потому что мой старенький зонт отказывался открываться. Ругаясь себе под нос, я дергала заевший замок, но он никак не реагировал на мои потуги.

– Пошли, провожу, – прямо надо мной с благородным звуком раскрылся большой фиолетовый зонт-трость, а его хозяин довольно улыбнулся мне, понимая как на руку ему поломка моего зонтика.

– Ну, Потапов… – деланно-сердито сощурилась я, – не удивлюсь, если это ты все подстроил!

– Подстроил дождь? Да разве я на такое способен? – Саша состроил самый честный взгляд на свете и, сняв с моего плеча сумку, повесил ее на себя.

– Так, так, а вот и наши неразлучнички, – к нам подошла Таня под ярко-красным зонтом с красивым принтом в виде Эйфелевой башни. – Еще не поняли, что скоро вашим отношениям конец придет?

– Это еще почему? – неохотно поинтересовался Саша.

– Потому что, во-первых, друзья не могут встречаться, а во-вторых, через пару месяцев вы будете жить в разных городах, – Таня явно была не в духе. Во время экзамена мне показалось, что одно из заданий ей не дается, может быть, поэтому?

– Не переживай, – решила я не оставаться в долгу перед ее язвительным замечанием, – мы уже обо всем позаботились.

– Да? И как же?

– Расстались, – сказала я и потянула Сашу за руку.

– Что?! – воскликнула Таня, но ее голос утонул в шуме дождя, который с какой-то злобой накинулся на нас и наш зонт, стоило нам только выйти из-под навеса.

Мы почти бежали по лужам через школьный двор, мои туфли совсем скоро насквозь промокли, но я все равно улыбалась, потому что была собой горда.

Когда мы оказались на соседней улице, Саша спросил:

– Ну что, вредина, довольна собой? – он улыбался, и я сразу поняла, что он меня не осуждает.

Я радостно закивала.

– И когда ты, Элька, успела стать такой деловой?

– Вот прям недавно. А что?

– Да ничего… Не переживаешь, что с Таней конфликтуешь? Вы же все-таки подружки не разлей вода…

Я вздохнула.

– Конечно, переживаю. Мы с ней с первого класса дружим. Но сейчас я не хочу молчать. При каждой встрече она ко мне цепляется и слухи всякие распускает. Надоело! Я постоянно ей уступаю во всем…

– И в чем это? – Саша выразительно приподнял бровь.

– В эм-м-м, в э-э-э… – вспомнить, в чем и когда, оказалось сложно. – В диалогах!

Саша захохотал, закинув голову.

– Не было такого! Ты не только вредина, но еще и фантазерка! – Саша осторожно коснулся кончика моего носа и подмигнул мне.

– Правда не было? – грустно спросила я.

От моего прекрасного настроения не осталось и следа. Так что это получается: отрицательный персонаж в этой истории я?!

Саша все еще улыбался.

– Что ты хочешь услышать? – спросил он. – Что ты не виновата в вашей ссоре?

Я согласно кивнула.

Сашка посмотрел в мои грустные, полные мольбы о помиловании глаза и шумно выдохнул.

– Тане все эти годы было тяжело рядом с тобой. Что бы она ни делала, она никогда не могла стать лучше тебя: ни в учебе, ни в школьной жизни, ни в нашей компании…

У меня от Сашиных слов перехватило дыхание. Он поморщился, но продолжил:

– Оставаться на вторых ролях с Таниными амбициями было очень непросто, но по какой-то только ей понятной причине она предпочитала продолжать дружить с тобой.

Я заплакала. Это случилось само собой, я не планировала. В глубине души я понимала, что Саша прав, относительно нашей с Таней дружбы, но произнесенные вслух обстоятельства оказались настоящей и довольно болезненной пощечиной.

Саша замолчал и сжал мое плечо свободной от зонта рукой. Дождь все шел.

– А сейчас ты по-серьезному перешла ей дорогу. Ты нравишься парню, в которого она влюбилась. И это твоя главная вина. С точки зрения Тани.

– А с твоей точки зрения? – спросила я сквозь слезы.

– Я не объективен. Но думаю, что вам не стоило так сближаться. Таня слишком хорошо знает твои слабые места и, отстаивая свои интересы, будет раз за разом делать тебе больно. А ты… – Саша ненадолго замолчал, – ты слишком наивна и открыта. Даже вредничать нормально не умеешь!

Я сразу же вспомнила Танины подколы и довольно злые шутки. И наш разговор в кофейне, когда она практически вынудила меня дать обещание не смотреть в сторону Дани, не мешать ей…

– Спасибо, – размазывая остатки туши, я вытерла слезы, – ты мне очень помог.

Я кивнула ему и побежала в сторону школы в надежде, что Таня не успела уйти далеко.