Наше единственное лето

Я едва смогла скрыть улыбку, мысленно и во всех красках представляя, какие бы реплики по этому поводу отпустил мой брат. Пришлось даже губу прикусить и лоб наморщить. Хорошо, что здесь темно, а то я бы точно не смогла сдержаться и расхохоталась! Пока я стояла там в шаге от позора, Денис был…в туалете?! Разве это не самое забавное, что могло случиться со мной на моем выпускном?!

– Ничего, я выкрутилась, – как можно более спокойно постаралась сказать я.

– Да, я видел. Когда зашел в зал ты и этот парень были в центре внимания. Родители ахали и охали: какая вы красивая пара, – он помолчал и снова тяжело вздохнул. – Смотрелись вы, и правда, очень хорошо. Вы знакомы?

– Да. Это друг моего старшего брата.

– К лучшему, что все так случилось. Я был партнером так себе…

Мне стало жаль скромного и неуклюжего, но, судя по всему, неглупого и доброго Дениса.

– Мы старались, ведь правда?

Он наконец-то улыбнулся:

– Спасибо, что не сердишься. И прости еще раз.

– Заметано!

– Дэн! – донеслось до нас откуда-то издалека.

– Это мама, – обреченно сказал Денис. – Надо идти.

– Да, конечно, – я быстро встала, подняла и отряхнула его пиджак. – Не огорчайся, мы все переволновались.

Он грустно кивнул, накинул пиджак на плечо и неспеша пошел в ту сторону, откуда доносился мамин голос.

Когда его шаги стихли, я снова присела на лестницу.

За время моей прогулки по школе, глаза привыкли к темноте, и я вполне себе смогла разглядеть портрет Толстого, висевший рядом со входом в библиотеку. Взгляд у писателя был суровый и, вроде как, недовольный.

– Что, Лев Николаевич, осуждаете? – тихо спросила я его. – Убежала как ребенок, чтобы не объясняться с ребятами и скрыть свое смущение… Согласна, в восемнадцать стоит вести себя посерьезнее.

Мы помолчали.

– Сейчас, еще немного посижу и пойду.

Диджей включил медленный, послышались удивленные и ободряющие возгласы, видимо, ребята кого-то откровенно сводили и не скрывали по этому поводу своих эмоций.

– Ну конечно, где же еще может быть Эля Данилова, как не рядом с библиотекой? – по лестнице со второго этажа спускался Даня, держа в руках бутылку шампанского. – Детка, ты предсказуема!

– Ты только что назвал меня деткой?

– Ну, хорошо, не буду изменять себе: малая, ты предсказуема! – он сел рядом и улыбнулся.

– У меня есть имя.

– Твое имя слишком… – он даже поморщился, подбирая слово. – Вычурное. Словно ты не живая девушка, а персонаж какой-то пьесы.

– И все же это мое имя, – чувствуя, как начинаю сердиться, сказала я.

– Согласен, – сказал примирительно Даня и посмотрел мне прямо в глаза долгим, задумчивым взглядом. – Шампанского?

– Что за?.. – он просто игнорировал меня! – Спаивать несовершеннолетних противозаконно, знаешь?

– К моему счастью, вот уже несколько дней, как ты не несовершеннолетняя, – с этими словами он уверенным движением нажал на пробку, и та с громким звуком отлетела куда-то под лестницу. – Кажется, вечер становится романтичным.

Я с приоткрытым от удивления ртом взирала на дымок, струящийся из горлышка бутылки.

– Оу, чуть не забыл, у меня еще есть яблоко, груша и… и ничего больше нет, – Даня широко и немного виновато улыбнулся, протягивая мне фрукты.

– Ты считаешь это романтичным? – я наконец-то оправилась от удивления и взяла протянутое яблоко.

– Я всегда мечтал ночью в школе на лестнице у библиотеки выпить шампанского с красивой девушкой.

– Обрати внимание, Лев Николаевич не одобряет твои глупые мечты!

Даня посмотрел на портрет и засмеялся:

– Он был лузер в любовных делах и ни черта не смыслил в романтике.

– Как грубо, тем более что он ничего уже не может тебе ответить, – я улыбнулась, и он улыбнулся мне в ответ.

– Бокалов у меня тоже нет, поэтому пить будем прямо так, – Даня протянул мне бутылку, и я сделала маленький глоток.

Шампанское оказалось сладким, но от пузырьков я невольно наморщила нос.

– Не делай так, – Даня, откинувшись назад, облокотился на ступеньку.

– Как?

– Не морщи свой носик. Я от этого с ума схожу.

– Что? – что творит этот парень?! Он что, клеит меня?!

– И закусывай, это все-таки алкоголь.

– Знаешь, Даниил… – решила не оставаться в долгу я.

– Ой, нет-нет-нет! – он даже сел снова ровно. – Ладно, малая, сдаюсь, – Даня поднял руки в знак капитуляции. – Согласен, мое имя тоже не сильно с реальностью стыкуется. Лучше без полных имен, окей?

Я не смогла сдержать злорадную улыбку – вот оно, его слабое место.

– Давай договоримся, – он сделал глоток и снова вернул мне бутылку, – когда у нас с тобой родятся дети, назовем их нормальными именами.

Шампанское, которое я успела глотнуть, но не успела проглотить почти в полном объеме оказалось на полу.

– Что?! – вытирая рот, возмутилась я.

Даня тихо засмеялся. Он явно забавлялся моим смятением.

– Лев Николаевич не одобряет, – я снова кивнула в сторону портрета и откусила большой кусок яблока.

– Главное, чтобы ты одобряла, – Даня снова облокотился на верхнюю ступеньку.

– Давай об этом лет через пять-семь поговорим, а лучше через десять.

– Почему так нескоро?

– Потому что до этого у меня все распланировано, и детей, насколько я помню, в списке нет.

Даня приподнял бровь: