Наше лето

Мужчины вошли в комнату. Уин направился прямо ко мне, и все зааплодировали, когда он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку.

– Выглядишь настоящей королевой, – пробормотал он, и я увидела в его глазах слезы. – Я так счастлив, что ты станешь моей женой.

И встал передо мной на колени. Мой вассал. Мой рыцарь.

Я подалась вперед, и мы взялись за руки.

– Я тоже счастлива. Правда.

И в этот момент мне показалось, что, возможно, так и есть.

ДЖИНСИ ИСТИНА В ВИНЕ

– Джинси! Это я, Салли! Впусти меня!

Гребаная полночь. И я так крепко спала…

Бух, бух, бух!

Чем это так грохочет? Кулаками или тараном?

– Иду! – крикнула я и, схватив халат, натянула на ходу.

Бам, бам, бам!

– Иисусе, – пробормотала я, пробираясь к двери. – Да иду же!

Как же нужно хотеть в туалет, чтобы…

Я отперла и открыла дверь. Салли буквально ввалилась в квартиру. Выглядела она ужасно: помятая, растрепанная, с тупым взглядом и синяками под глазами.

От нее разило спиртным.

– Ты пьяна, – зачем-то сказала я.

– Знаю.

– Лучше тебе пойти домой.

Господи, до чего же мне не хотелось оставлять ее ночевать!

– Мне туда не добраться.

Я вздохнула.

– Слушай. Если ты так нагрузилась, можешь лечь…

Где? Дивана у меня не было. Только старое кресло-кровать.

– …на полу. У меня есть лишнее одеяло…

– Почему не в постели, с тобой?

– Потому что ты набралась! Не желаю, чтобы ты храпела мне в ухо и блевала на простыни. Поправка: на мою единственную простыню!

– И это единственная причина? Может, ты не хочешь уложить меня в свою постель, опасаясь того, что может случиться, а?

Неужели для опасений недостаточно храпа и рвоты?

– О чем это ты? – спросила я, уже догадываясь, какой ответ услышу. Неприятное подозрение родилось и никак не желало уходить.

Салли пошатнулась. Я заметила на ее щеках потеки туши.

– Я люблю тебя, Джинси. Я в тебя влюбилась. Ты должна это знать, правда? То есть, Господи! – Салли разразилась безумным смехом. – Я была так откровенна!

А я – так глупа!

Француженка Сидо, тощая приятельница Салли, была права. Как я могла быть такой беспечной! Неужели трудно было представить, чем все это кончится?!

Я отступила, чтобы избежать пьяных объятий.

– Салли, ты же знаешь, я встречаюсь с Риком!

– Что может он дать тебе такого, чего не могу я? – потребовала она.

Не налижись ты как свинья, не стала бы задавать идиотские вопросы.

Будь твердой, Джинси. Доброй, но твердой.

Я глубоко вздохнула и посмотрела ей в глаза:

– Я люблю Рика, Салли. И дело не в тебе. Послушай, я не лесбиянка. Не знаю, что еще сказать. Мне очень жаль.

Она отвела взгляд. Рот открывался и закрывался, словно Салли пыталась что-то выговорить и не могла.

– Салли! Ты меня понимаешь?

Но она продолжала молчать.

А потом попыталась уйти. Но друзья не отпускают друзей шататься в пьяном виде по улицам. Наконец она перестала хвататься за ручку и рухнула на пол. Я накрыла ее одеялом и положила рядом мешок для мусора, на случай если ночью ей станет плохо.

Или она решит удушить себя…

Но Салли немедленно захрапела.

Не повезло мне.

Ночью я почти не спала, чувствуя себя последней дурой.

Сомкнула глаза только в шесть.

В половине восьмого меня разбудил оглушительный звон будильника. Я, потирая распухшие глаза, поплелась в соседнюю комнату.

И обнаружила, что Салли исчезла.

СЕНТЯБРЬ

ДАНИЭЛЛА БОЖЬЯ КАРА

Я обожала ритуал приготовления ко сну.

Лосьоны и отвары, кремы и шампуни… Простые, успокаивающие действия не требовали сосредоточенности и позволяли думать о своем.

Этим утром, в начале сентября, ложась спать, я думала о Клер.

С того самого предсвадебного приема ее былые чувства к Уину, похоже, вновь вернулись.

А может, только родились, по крайней мере впервые с того времени, как я ее знала.

Интересно, что же произошло там, в мичиганской глуши?

Может, она просто решила смириться и играть теми картами, которые ей сдала судьба? Предпочла выполнить долг перед семьей, отдать дань традициям и…

Себе?

Я выдавила пасту на электрическую зубную щетку и принялась чистить зубы.

А может, она просто влюбилась в Уина заново? Вспомнила, почему полюбила его когда-то, много лет назад?

Я не знала, а Клер не откровенничала.

И не у нее одной были тайны.

Я хмуро рассматривала свое отражение в зеркале над раковиной. Кажется, в уголке глаза появилась новая морщинка?

Я потянулась к маленькой баночке крема для век.

Тайны могут сильно испортить внешность.

Дело в том, что я не рассказала ни Джинси, ни Клер о своей единственной ночи любви с Крисом. Они даже не знали, что он собирался в Бостон, что я пригласила его отметить свой день рождения в ресторане. Каждый раз, когда они спрашивали, как обстоят дела с Крисом, я ловко уклонялась от ответа.

Правда, Джинси как-то стала допытываться, полная решимости идти до конца, но я заткнула ее взглядом, который обычно приберегаю для потенциальных извращенцев в автобусе.

Крис.