Наше послевоенное (СИ)

- Он молодой, но я ему доверяю - объясняет мама бабушке.

У меня часто болит горло и повышается температура. От боли в горле меня пытаются отпоить теплым молоком, которое я обычно с удовольствием пью. Но только не во время болезни! Как только у меня повышается температура, я испытываю сильное, до рвоты, отвращение к молоку.

И настойчивые уговоры мамы и бабушки не помогают. Я начинаю пить молоко только после выздоровления.

В конце зимы или в начале весны я заболеваю очень тяжелой ангиной. В это время в Карталах была эпидемия дифтерита. Илья Соломонович считает, что это ангина, но не уверен. Мама пригласила другого врача - немолодую женщину, думаю, инфекциониста. Та долго смотрела мое горло, щупала железы, еще смотрела горло. И сказала в конце концов: "Нет, не похоже, что это дифтерит, подождите с сывороткой". Но у мамы сдали нервы и она для подстраховки вкатила мне противодифтеритную сыворотку, на которую я дала очень сильную реакцию. У меня поднялась температура свыше 40 градусов, начался бред. Помню разноцветные все удаляющиеся круги перед глазами. Нужно дотянуться куда-то туда, в глубину, за ними, а я не успеваю и мне очень плохо.

Когда я очнулась, бабушка сказала мне, что я кричала и бегала по комнате, она еле со мной справилась.

После вскакивания и беготни произошел кризис, температура упала и больше уже не поднималась. Я выздоровела.

Где-то, наверное, через полгода после этого, мама заболела сепсисом, ее кололи, а я радовалась, что вот и ее тоже колют, не понимая, что мама опасно больна.

После большого перерыва я, наконец, пришла в школу. Нашу учительницу замещает директор, она тоже болеет.

За время моего отсутствия начали учить падежи. Я прочитала в учебнике: в родительном падеже у имен существительных окончания "ы" и "и".

Меня поднимает директор и просит назвать предложение с существительным в родительном падеже. Я говорю:

- Вороны каркают

- Неверно

- Собаки лают.

- Опять неверно.

Я молчу в растерянности. Класс смеется злорадно. Мальчишки рады, что отличница в затруднении.

Подымает рука Галя.

- У меня нет книги, - приводит пример она.

- Молодец, правильно. Приведите свой пример вы. Я ничего не могу придумать, кроме:

- У меня нет тетради, - говорю с трудом, скрывая слезы. Я в непривычной роли тупицы.

Урок математики. Устный счет. Директор предлагает большое число умножить на 25, а затем еще на 4. Соображаю мгновенно, просто приписываю в уме два нуля и поднимаю руку. Учитель вызывает меня сразу. Ответ верен.

На вопрос, как получился, отвечаю:

- Умножила на сто.

Дальше объяснять он мне не дал.

- Раз такая догадливая, садись, пять.

Я потрясена легкостью получения отметки.

Впервые за все время моей учебы появилась возможность быстро соображать и не надо долго объяснять, учитель понял сразу!

Мне очень понравилось.

Тогда же я получила первую двойку. По чистописанию. Как радовались двое мальчишек, которые сидели передо мной. И еще куча других. Все орали мне в лицо -Двойка, Двойка! ! !

Я кусала губы, но не плакала.

Мелкие предметы - мой бич и мамин тоже. С первого класса начались уроки труда, и я стала терять ножницы. Приду в школу с ножницами и забуду. По тем временам это было с концом.

Меня ругают, я плачу, я не хочу терять ножницы. Но вот новый урок, я их не забыла, принесла домой, а вот на следующий - опять!

Я опять забыла ножницы!

И если бы только ножницы!

А варежки. За год я теряла пар 6-7 варежек .

Меня ругали дома по-черному. Мама и бабушка здесь были единодушны.

- Растяпа, неряха, на тебя не напасешься!

- Ну что может вырасти из такой растеряхи? - сокрушалась мама.

Но чем больше я боялась потерять варежки, тем чаще теряла.

Еще были деревянные ручки со стальными перышками и чернильницы-непроливашки.

Непроливашки - это наглая ложь! Чернила из них выливались и заливали учебники и тетради, парты и новенькую клеенку на столе, где я учила уроки. Они попадали на форму, на фартуки, на руки.

Стальные перья все время ломались, ведь писать надо было с нажимом! Как нажмешь один раз, так перышко и откроет клюв и начинает царапать бумагу. Нужно вставлять новое. В школу ходили с портфелем, и в мешочке затягивающемся - непроливашка.

А тут на пути горка. Ну кто удержится и не съедет с нее на портфеле?

А что при этом будет со стеклянной непроливашкой? И с чем идти в школу, как писать? Хороший сосед по парте, конечно, даст чернильницу. Поставит посередине и можно макать вдвоем. Я сижу вместе с Галей, она меня выручит - ей не впервой, но с ней таких глупостей, как со мной, не происходит, и мне неловко, что я ее, в свою очередь, выручить не могу.

Деревянные ручки я сгрызала до металла. Пальцы у меня всегда были в несмываемых чернильных пятнах. После приема в пионеры я жевала концы галстука. Но ногти не грызла никогда, напуганная раз и навсегда страшным словом инфекция, которая сидит у меня под ногтями и только и ждет, чтобы поселиться во мне.