Наше послевоенное (СИ)

На олимпиаду по химии я не пошла- у меня было твердое решение идти на физтех и химия мне была не к чему. Ольга Ивановна, наша Рыжая молекула, на меня обиделась.

Зойка пошла, решила второй тур и ездила в Тбилиси, и удачно, все там решила.

А Верушка, встретив меня в коридоре, сказал ехидно:

- Ну что, закатилось твое солнышко?!

Я не поняла и удивленно спросила:

- Какое солнышко? О чем вы?

- А как же, Арутюнян поехала на олимпиаду, а ты нет.

- Но я и не участвовала, -удивленно ответила я, -мне это не нужно.

Но Верушка мне не поверила и, торжествующе улыбаясь, прошла мимо.

Почему ей хотелось, чтобы я была посрамлена, ей-то что? - думала я, глядя как она шествует по коридору.

У нас было 8 выпускных экзамена: Литература - письменный, математика - письменный, геометрия, история, обществоведение, английский, физика, химия.

Перед подготовкой к сочинению, я достала Шолохова и стала читать "Поднятую целину".

Читаю и глазам своим не верю.

Дед Щукарь в разговоре с Давыдовым говорит:

-А мой зуб давно в землю смотрит.

Я прочитала раз, другой.

- Ну,- думаю,- понять можно только в одном смысле.

- Схватила книгу и помчалась сначала к Софе, а затем к Зое, чтобы им это прочитать. Подруги меня осудили, сказали, что я хулиганка, ну а я тут причем?

Школьного сочинения не помню, не помню даже тему. Марьюшка жаловалась, что я опять сухо написала. Но ошибок не было и мое сочинение утвердили в гороно. По математике не помню, была какая-то загвоздка, какую-то формальность я не учла, но я просто посмотрела на них дикими глазами, когда Валуйский сказал, что там не то. Задачки на выпускных были совсем слабые, где там можно было что-то не решить?

По истории мне достался НЭП. Я дала красочную картину разрухи страны после гражданской войны и военного коммунизма, хорошо обосновала преимущества продналога по сравнению с продразверсткой, в общем показало все превосходство капиталистического способа производства над военным коммунизмом. Говорила я быстро, четко и много. Кулиджанов не ожидал от меня такой прыти и был доволен.

Варшанидзе была председателем комиссии на выпускных экзаменах. Она присутствовала на первом экзамене очень недолго и пришла второй раз только, когда у нас был экзамен по английскому. Я прилично знала английский, но язык есть язык, всегда можно спросить что-то, чего ученик не знает. Варшанидзе знала о моем конфликте с Демкиной, характер которой ей был хорошо известен и она боялась, что та не даст получить мне медаль. Когда я ответила и получила пять, Варшанидзе сразу встала и ушла.

Это было настолько демонстративно, что заметили все, и я тоже. Я не была родственницей или хорошей знакомой нашей директрисе, я очень мало общалась с ней в течение 6 лет своей учебы, но она хотела, чтобы я получила медаль и чтобы Демкина этому не смогла помешать. Думаю это были их личные счеты, которые сошлись на мне. Возможно счеты носили даже национальный характер, У Демкиной было, как говорится сейчас, имперское мышление, а Варшанидзе была дама националистического толка.

По физике мне достался последний билет по ядерной физике.

По геометрии я тоже взяла последний билет, сказала:

-Ну надо же, опять последний.

-Это же хорошо, когда все повторяется - сказал мне кто-то из комиссии.

-Ну учишь же с первого билета -ответила я, совершенно ничего, кроме того, что сказала я в виду не имела, действительно, учишь с первого билета,

Но Ароныч посадил меня рядом с собой и я отвечала ему тет-а тет, хотя, как идущая на медаль, должна была отвечать у доски.

Я все рассказала, ответила на все его вопросы. Пользуясь тем, что мы беседуем вдвоем, Рыжий устроил мне настоящий экзамен, не хуже вступительного.

Когда мы подошли к столу, на вопрос как я ответила, он сказал:

- Блестяще!

Экзамен был последний. Я вышла в коридор с пятеркой и с медалью.

Минут через пять за мной вышел Михаил Аронович.

- Какого черта ты тут всех разыграла ,- с негодованием завопил он с порога.- Мы подумали, ты действительно не знаешь билета. Переполошила нас.

-Ну это же не история, не обществоведение, - обиделась я, я и подумать не могла, что вы так меня поймете.

В этот же день экзамен по физике у параллельного класса, из дверей физического кабинета выходит Жанна Мшецян, рослая, красивая девушка с огромными армянскими глазами на пол-лица. В последнее время она нравилась Токмаджану и мы подтрунивали над ним по этому поводу.

Жанка смотрит на меня полными отчаяния взглядом и говорит, прикладывая ладошки к горящим щекам:

- Просто не знаю, что делать. Механика и оптика ну совершенно перепутались в голове, ничего не помню.

В этот момент в дверях кабинета показался физик и я глазами указываю Жанне на присутствие Шоты, чтобы она не очень распиналась перед экзаменом, что ничего не знает.

Жанка испуганно поворачивается и замирает.

-Для Вас, Мшецян, -уничижающим тоном говорит Шота,- доставая свой платок-простынь.

-Для Вас Мшецян- повторят он,-что механика, что оптика- ну совершенно одно и тоже.

И он звучно высмаркивается.