Читаем Наше послевоенное (СИ) полностью

Возле дома за сараями обрыв - спуск к реке. Там камышинки очень красивые, но мне туда нельзя. Я могу гулять возле дома, где меня все время обижает сосед- Толик Бова - красивый темноглазый мальчик на год старше меня. Его бабушка и моя бабушка ссорятся из-за наших склок. Я все время жалуюсь на него. Он отравляет мне жизнь - дерется. Я боюсь гулять одна.

Возле дома через тропку - лесок, а в нем кедры. На кедрах шишки. В шишках вкусные орешки, но я не могу достать шишки - кедры высокие. Толик Бова старше меня и мальчик. Он залезает на кедр и кидает мне шишки.

Прихожу, рассказываю бабушке, она сердится:

- Пока я тебя защищаю и препираюсь с его бабушкой, вы уже помирились.

Мама и бабушка поскандалили с Вершиниными (женой и тещей) и не разговаривают. Их полуторагодовалой девочке Ире теперь нельзя ходить к нам, но она иногда врывается в нашу комнату и мчится от порога прямо к моим игрушкам.

Она любила играть со мной, пока взрослые не поссорились. Мне тоже скучновато и я рада была бы поиграть хоть с маленькой девочкой. Но следом за ней в комнату стремительно влетает ее бабушка или мама и утаскивает обратно. Ира дрыгает ногами и орет как резаная.

У самого Вершинина бывают приступы. У него в голове засел осколок и его надо держать во время приступов, а то он покалечится. Две женщины не могут его удержать, и тогда кричат, и зовут на помощь и мама и бабушка (бабушка сильнее мамы), бегут и тоже держат, несмотря на то, что в обычное время не разговаривают. Им тяжело, они возвращаются уставшими. А мне туда нельзя, а то я испугаюсь. Я и так боюсь оставаться дома одна. А вот Оля, сестра моя троюродная, дочка дяди Вити и внучка бабы Веры, она не боится и остается дома одна. Бабушка ее хвалит, какая молодец. Мне не завидно, а жалко Олю: такая маленькая и одна в их большой квартире. Мне страшно уже за нее.

Дядя Витя сажает меня на одно колено, а Олю на другое и дает нам попробовать из своей большой пивной кружки. Сначала мне не нравилось, а потом ничего.

Еще дядя Витя ходит на охоту, у него красивые деревянные утки - подсадки. Он удачно поохотился и привез уток, и мы идем их есть. Они жесткие и невкусные, а есть их надо осторожно, а то сломаешь зуб об дробь. Из утиных перьев делают подушки, а большие переливающиеся перья дарят нам поиграть. Я совершенно очарована переливами утиных перьев.

Моют меня в корыте в комнате. Корыто ставят на две табуретки. Наносят воды и купают. Мыться я не люблю. Всегда реву, когда мне моют голову.

Мама сильно меня трет. Больно кожу. Но тереть надо до скрипа. Мама водит пальцами по промытой коже и спрашивает меня,

- Скрипит?

- Скрипит, скрипит, кричу я, хотя чувствую, что еще не очень-то скрипит.

- Не обманывай - сердится мама, - еще не домыта. Ну что за врушка растет.

В один прекрасный вечер мама опрокидывает корыто со мной на пол.

Льется вода. Помню я это очень смутно, зато хорошо помню отметину, которая осталась на стенке печки после удара корытом.

-Это Зошка лбом пробила, -дразнит меня бабушка, а мама молчит, она испугалась, когда я у нее летела вместе с корытом на пол.

Когда я подросла, меня стали водить в баню. В предбаннике пахло березовым листом и прелым деревом. Противно было наступать на мокрые осклизлые доски.

Когда ходили вместе с бабушкой, то она носила меня на руках.

Бабушка Вера любила париться, и все уговаривала маму и бабушку попариться. Но те не любили ходить в парную.

В бане надо было ждать, когда освободится тазик. Потом обязательно его ошпарить после чужих людей. Лучше всего ходить со своим тазом, что мы часто делали. Потом нужно отстоять очередь за водой. Набрать кипятку, ошпарить место на лавке, на которой потом можно будет сидеть, набрать теплую воду. Вот теперь, наконец, можно мыться. После мытья в тазике меня окатывают водой. Надо зажмуриться и не дышать, пока выливают целый таз воды. Потом меняют воду и моются во второй раз. Потом окатят два раза чистой водой и все, мытье закончено. Можно бежать в предбанник и быстро, быстро вытираться и одеваться, а то холодно и можно простыть.

Потом буфет в бане.

К тому времени дядя Витя основательно пристрастил меня к пиву.

Мама вспоминала, что в результате в буфете бани произошел такой случай:

Мама захотела пить и встала в очередь. Когда ее очередь подошла, она повернулась ко мне и спросила:

- Зоечка, ты что хочешь: пива или лимонада?

И в ответ раздался писклявый голос

- Пива....

Очередь оживилась, все стали заглядывать за бочку с пивом, из-за которой любительницу пива не было видно.

Меня очень редко называют Зоей. Зовут меня Зока или Зошка, или совсем ласково - Зокочка.

Происхождение имени таково: бабушка сказала беременной маме, которая хотела назвать меня Наташей - Думаешь у тебя там Наташка растет? Какая-нибудь Зойка. А что? - сказала мама. Зоя- это оригинально. И я стала Зоей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное