Наше проклятие (СИ)

— Майкл, это ты? — спросила тогда я, не в силах отвести от тебя взгляд. Не переставая любоваться тобой. Это произошло само по себе. Я увидела чудо. Светлое чудо. Я помню, что буквально почувствовала его злость спиной. Тейт смотрел мне в спину, мысленно, я знаю, посылая в твою сторону проклятия. Но он боялся подходить к тебе близко.

А ты тем временем улыбнулся мне. Ангельской улыбкой. Счастливой.

Я была в ступоре. Не только я. Весь дом застыл, следя за новым явлением.

Я впервые ощутила себя по настоящему счастливым призраком. И почему-то заплакала. Просто не смогла остановить слезы тогда. Как будто вся тоска моей жизни обрушилась на меня в тот момент.

А ты подошёл ко мне и мягко обнял меня. Я почувствовала невероятное тепло. Впервые.

Тогда, в твоих объятиях, я поняла одну вещь…

Меня никогда не обнимал ни один живой мужчина. Только папа.

А в тебе бурлила жизнь. Ты был…очень теплым. И ты так нежно тогда вытер мои слёзы. Когда я стала такой ранимой, когда при жизни была такой бездушной?

— Как…это произошло? — спросила я, посмотрев на тебя.

— Я не знаю, Вайолет, — улыбнулся ты и взял меня за руку, всё ещё наивно пытаясь согреть. У тебя была эта привычка. Ты постоянно брал мои руки в свои и пытался согреть горячим дыханием. Каждый раз я смеялась и задорно лохматила твои волосы. И тогда ты вспоминал.

Через несколько минут, пока мы стояли так, неловко, почти у всех моих родных на виду, ты все-таки сказал. Так неожиданно и быстро, что я никак не могла бы этого предугадать этого:

— Я знаю лишь одно, Вайолет. Всё это время только ты была добра ко мне. И как только я увидел самого себя сегодня утром, я понял что это… это мой шанс. Я люблю тебя. Я видел, как любят по телевизору. Я знаю, что люблю тебя в сто раз сильнее, чем они любят друг друга. Они так…глупы. Но…

Я рассмеялась.

Ты был уже таким взрослым. Таким красивым… Но оставался ребёнком. Ты застрял в этом странном состоянии. Мне почему-то хотелось верить в то, что ты искренне говоришь это. Но как я могла поверить словам ребёнка? Однако это тронуло что-то внутри меня…

И с тех пор ты стал приходить ко мне каждый день. Ты был у меня с утра до вечера. Ты приносил мне цветы. Приносил конфеты. Самодельные оригами. Я учила тебя быть взрослым. Я стала твоим наставником. Пыталась вывести тебя из состояния большого ребёнка, выросшего слишком рано.

И ты был хорошим учеником.

Ты хотел стать хорошим, это было видно по твоим глазам.

И я была нужна тебе

Я была для тебя не просто старшей сестрой…

Ты любил меня всеми возможными вариантами. Как мать, как сестру, как друга…и как твой отец меня любил.

И как это было неловко. Но моя привязанность к тебе в зародыше убивало эту неловкость. Хотя я сама ещё не понимала этого.

Я помню наш первый поцелуй. Когда я читала тебе свою любимую книгу, «портрет Дориана Грея», ты спросил, не похож ли ты на главного героя. Я начала тебя поучать, сказала, что с него нельзя брать пример. Ведь он нарушил закон природы. Он заставил портрет стареть за себя, в то время, как портрет должен был служить вечным напоминанием о его молодости. Я забыла, что ты стал взрослым. Окончательно. И поучать тебя уже было глупо.

Но ты рассмеялся и сказал, что ты имел ввиду другое.

В книге описывалась неземная красота Дориана. Он цеплял своим изяществом.

Я рассмеялась, поняв, что ты имел ввиду:

— Если у нас когда-нибудь будут экранизировать этот роман, пообещай мне, что ты пойдёшь на кастинг.

— Обещаю, — сказал ты, и, внезапно…поцеловал. Просто так. Просто сделал то, что долго хотел. Как будто это не было чем-то противоестественным. Для тебя — да…

Но я знала, что это было неправильно. Во-первых я была твоей сестрой. Но ты не знал, наверное, что это запрещено. Во-вторых…у тебя должна была быть нормальная жизнь. С красивой девушкой, которая могла бы выйти за тебя и родить тебе ребенка. С которой ты мог бы жить и идти вперёд, а не торчать в этом доме.

А я мертва… И несмотря на то, что я могла бы удержать тебя рядом с собой,. хотела, чтобы ты был счастлив.

Но когда я объяснила тебе это, ты снова мягко утёр мои слёзы и с упрёком сказал, что тебе не нужно другой девушки. Всё, чего ты хочешь, это быть со мной. Может быть, любовь к определенному человеку тоже может переходить по наследству?

Вся неправильность испарилась после одной единственной фразы, которую я сказала самой себе: «Я всё равно его люблю».

Потом наши отношения пошли дальше

поцелуев. Значительно дальше.

До сих пор я знала, что Тейт следит за нами. За каждым нашим движением. За каждым словом, за каждым поцелуем.

Но как только ты стал смелее, осмелел и он. Он ворвался в комнату, выбив дверь, оттащил тебя за шиворот, закричав на весь дом, что ты урод. Всё произошло слишком быстро.

— Кто ты? — испуганно спросил ты, прижимаясь к стене, пятясь от своего отца.

— Тот, кому ты обязан жизнью, тварь несчастная! — кричал он. — А знаешь кто она? Она моя! Моя! Убирайся из дома!