Наше время. 30 уникальных интервью о том, кто, когда и как создавал нашу музыкальную сцену

Ранней осенью 1996-го, когда готовился альбом «Ворона», ставший впоследствии бестселлером в дискографии Линды, я-таки пообщался с ней в ее студии. Это был редчайший для нее в то время шаг. И сделала она его, конечно, в присутствии (и при активном участии) Фадеева, с которым я не раз общался прежде, который знал меня как уже известного московского музыкального журналиста, ведущего своей авторской еженедельной полосы в газете «Куранты», обозревателя «Известий» и постоянного участника популярнейшего телевизионного ток-шоу «Акулы пера». Упоминаю об этом, дабы объяснить, что в ином случае беседа со Светой Гейман (таково настоящее имя Линды) могла тогда и не состояться. Это позже, став взрослой женщиной, пожив в Греции, перезапустив карьеру, Линда не раз приходила в мои радио– и телепрограммы, и самостоятельно общалась со мной по полтора-два часа. А в 1996-м, 19-летняя дочь владельца Лада-банка Льва Исааковича Геймана, в разговоре смотрелась трепетной ланью, прятавшейся за своим демиургом Максом, и говорила кратко, порой словно по заученной инструкции. А Фадеев усиливал ответы выверенной «правдивостью», которой не стоило оппонировать, иначе общение бы не клеилось.

– О финансах, вложенных в проект, ходят легенды. Самая устойчивая – богатый отец Линды помогает дочке стать знаменитой, хотя она того не заслуживает.

Макс: Глупость это все!

Линда: Папа мой – обычный банковский служащий.

М: У нас просто грамотно поставлена работа. Есть спонсоры, их логотипы ставятся на пластинках и т. п.

– Куда более известные артисты жалуются, что не могут найти спонсоров даже под свои разовые замыслы, не то, что постоянную материальную поддержку…

М: Во-первых, у Линды очень много поклонников из бизнес-кругов, во-вторых, наши запросы невелики.

Л: Один человек, например, хотел купить мой готовящийся альбом «Ворона» до его выхода в свет. То есть предлагал большие деньги, чтобы он вообще не издавался – остался только у него. Но мы не согласились.

– Что имеется в виду под скромностью ваших запросов? Клипы у вас весьма дорогостоящие.

М: Они по виду таковы, а на самом деле, по смете, сняты очень рационально. Многие приглашают в клипы огромную массовку, выезжают за границу, куда-нибудь в Египет, вывозя с собой человек по 25. А мы никуда не ездим дальше московского ипподрома, что неподалеку от нашей студии. Просто люди с нами грамотные работают.

– У вас постоянная съемочная команда?

Л: Да, режиссер Армен Петросян, оператор Максим Осадчий. В январе следующего года, кстати, будут две премьеры – клип на песню «Марихуана», где я наголо остригаю себя в кадре, и ролик на «Ворону».

М: Классно, между прочим, получилось. В принципе нам поступали предложения и от других людей сделать клип, но я отвечал: пожалуйста, если снимете за свой счет.

– Кто придумывает визуальный ряд в клипах?

М: В основном я, иногда моя жена Даша Ухачева.

– Вы умышленно оградили себя от светского общения или это трюк для подогревания интереса?

Л: Я не очень понимаю этот светский пафос. Меня привлекают бумага и мои рисунки.

М: Мы действительно не тусуемся и ни с кем не общаемся. Просто неинтересно. Кстати, ничего и не заимствуем ниоткуда. Это – опережая твои возможные упреки. Для меня, например, стало шоком, когда мне показали фильм «Ворон», где герой был раскрашен аналогично Линде в одном из клипов. Сначала даже подумал, что кто-то с помощью компьютерной графики исказил ее облик. Но потом выяснилось, что это известное американское кино.

– Все-таки, почему вы до сих пор не выступали в Москве?

Л: Не хотелось, хотя по стране я гастролирую активно.

М: Тому есть разные причины. Например, непонятное отношение здесь к нам со стороны коллег.

– В чем оно выражается?

М: Хотя бы в том, что ты сейчас слушаешь нас с недоверием. Ты сам говорил как-то, что не все для тебя в моих словах сходится. Разве я вру? Смешно! Я говорю абсолютно искренне.

– И с подобными сомнениями вы сталкиваетесь часто?

Л: Постоянно.

М: Мне хотелось, например, послать в программу «Акулы пера» подборку видеозаписей с концертов Линды после того, как я услышал рассуждения Натальи Сенчуковой: «Где Линда? Где ее полные залы?». Четыре-пять месяцев назад, когда у многих были проблемы с гастролями, она ездила по России и Белоруссии, собирая на стадионах по 8–12 тысяч человек.

Л: У меня на концертах живой звук, настоящие музыканты, несколько чернокожих парней танцуют этнические танцы.