Наше время такое...

Во имя такой любви, как бы это ни было тяжело, простится грех разрушения двух семей. Такая любовь — взлет над банальностью и будничностью. В такой любви богатства дарятся взаимно.

Да, это так!
Я знаю, это так!
Пусть путь наш был
невыразимо труден, —
Любви твоей
еще горит маяк,
И честным людям
он как свет в дороге будет.
Лишь чистота,
лишь высота любви!
И прочь
все остальные побужденья!
Ты можешь так?
Тогда дыши,
живи
И отгоняй
побочные виденья!

Вторая поэма Софронова не менее значительна в своем замысле. В ней жизнь человека показана во временно́м разрезе. «Все биографии в эпоху вплетены, каким бы цветом нитка ни плелась бы», — говорит поэт, начиная разговор о судьбе человека, точнее о своей судьбе, вплетенной в судьбу народа, за несколько десятилетий прошедшего через такие испытания, которые некоторым народам не выпадали и на веку.

Написать поэму о своей жизни, о ее главных этапах — значит заново осмыслить ее и не только для себя, но и для других. В частности, все другие представлены в поэме сыном, которого поэт везет на берег родной реки.

Его сюда с собою я привез,
Чтоб вместе с ним
в мое вернуться детство;
Чтоб мог ему
оставить по наследству
Не только имя...
Но и все, что нес
Десятилетья тяжкие,
как ношу...

А от первых впечатлений детства — от смерти Ленина до наших дней — было пронесено немало. «От первых песен до последних дней все кажется, что я всегда в дозоре», — говорит поэт, начиная свою исповедь. Как нам знаком и близок исходный путь: пионер, комсомолец, рабочий завода, который потом горделиво признается:

О, мы тогда
не многое умели,
Но что умели —
делали всерьез.

Все было слишком серьезно. Нельзя забыть, как со смертью Ленина в стране все обострилось, оживились троцкисты и их правые союзники. В ту пору прийти на завод — значило определиться в ленинскую школу борьбы, после которой уже не будет шатаний и колебаний. В биографии Софронова этот факт мне особенно близок и симпатичен.

В ряду испытаний, выпавших на долю поэта, огромное место занимает Отечественная война, победа нашего народа, плоды которой надо передать новому поколению. Не только передать, но и укрепить его в мужестве и вере. Из фактов жизни поэт берет наиболее острые. В частности, он не обошел стороной проблему культа личности. В свое время у нас появились такие ретивые разоблачители, которые вместе с культом пытались перечеркнуть и те великие десятилетия, в которые крепла и мужала наша страна.

Ах, какие они хитроумные птицы.
Убедить захотели меня,
Что я жил тридцать лет,
задыхаясь в темнице,
Что ходил,
кандалами звеня.
Нет, не дам отобрать у меня
эти годы!

В поэме много истинно-поэтических стихов, навеянных раздумьями о жизни. Здесь мудрые строки о дружбе, о любви, о творчестве. Все тут выверено и подтверждено опытом. Оптимизм — не идиллия. Не просто было сказать: «Но не греши и дружбой не клянись — костром угасшим в жизни не клянутся...» Не легко было признать, что в нашей жизни еще есть предатели, способные торговать Родиной.

Поэма большая и многоплановая. В ней многие темы перекликаются с темами предыдущей поэмы. Они стоят рядом и дополняют друг друга. В первой взят сравнительно короткий отрезок времени, во второй охвачена вся жизнь в ее главных этапах, поучительная для поколения, вступающего на путь труда и борьбы. Не каждому дано подвести итог тому, что сделано таким рефреном:

А ниточка твоя, она осталась,
Ее уже не выплесть никому,
Она ведет к началу твоему —
Туда,
откуда детство начиналось.

Вероятно, свою статью о Софронове критик начал бы с разговора о пьесах, ибо их удельный вес в его творчестве по сравнению с поэзией не менее значителен. Но, во-первых, мне, как поэту, ближе его поэзия, во-вторых, две поэмы, о которых я здесь говорил, заметно подняли поэтический престиж их автора.