Наше всё. Футбольная христоматия

 Мне особенно нравилось, как в концовке нас делили на две команды и мы соревновались в результативности друг с другом и заодно с вратарями. Были серии по стоячему мячу, по катящемуся, с шага. Самое сложное — это удар с шага, без переступов. Там задействованы другие группы мышц, но я неизменно получал огромное наслаждение от этого процесса, который к тому же сопровождался шутками и поддевками. Стас Черчесов любил все происходящее комментировать, и надо признать, ему удавалось меня зацепить за живое. Стас ведь был неординарным голкипером. Пока игрок разбегался для удара, он, образно говоря, брал футбольную книгу, открывал ее на нужной странице и читал. Ему и прыгать порой было не нужно: он оказывался в нужном месте гораздо раньше мяча. Бывает, вроде бы здорово пробьешь, а Стас тебе тут же кричит: «Тит, а я уже здесь!» Черчесов по разбегу, по постановке стопы голеадора уже понимал, чем все закончится.

 Руслан Нигматуллин футбольным оракулом не являлся, но обладал феноменальной прыгучестью. С ним тоже было интересно.

 Жахнешь в дальнюю девятину и уже думаешь, что гол, а Руслан пролетит метра четыре и сотворит маленькое чудо.

 Но самые принципиальные зарубы у нас были с Сашей Филимоновым. В свои лучшие годы Фил был сильнейшим в российском чемпионате, и, сражаясь с ним на тренировках, я получал потрясающую практику.

 У Романцева всегда разрешалось добивать мячи. Пробьешь — кипер парирует мяч и рефлекторно бросится за ним, но и ты не дремлешь: вот мы с двух сторон несемся на таран. Для любого полевого игрока это был высший кайф — метров с шести расстрелять вратаря со всей дури. Но и вратари с нами не церемонились — если проиграешь забег и не успеешь вовремя отпрыгнуть в сторону, тебя размажут. Саша Филимонов мог и бетонную стену протаранить, не то что человека.

 Часто с кем-то из нападающих мы спорили, кто больше забьет киперу с двадцати метров. Поверженный вез победителя в корпус на своем загривке. Супер! Эти эмоции всегда были значимы, особенно если на следующий день предстоял матч.

 * * *

 Раньше на тренировки мы выходили, как ополченцы: кто во что горазд. При этом были ребята, которые между собой чуть ли не соревновались в моде: у кого носки круче. В 2002 году произошел ошеломительный по своей нереальности случай. Был у нас в дубле один многообещающий во всех смыслах защитник. Как-то, будучи на базе, он нарядился в футболку своего любимого киевского «Динамо», но весьма некстати наткнулся на Стаса Черчесова, который чуть с ума не сошел от такой наглости и тут же объяснил Андрюхе — так звали защитника — «политику партии и правительства».

 Сегодня подобные вещи исключены. Во всем у нас существует свой регламент. За несколько часов до каждой тренировки на этажах и в холле жилого корпуса вывешиваются специальные листочки, где не только все четко прописывается, но даже рисуется форма одежды, в которой все до единого обязаны выйти на поле. При Старкове несколько раз были случаи, когда игрока, облачившегося не в те гетры или не в те шорты, выгоняли с занятия.

 Другое принципиальное отличие между нынешними временами и прошедшими заключается в том, что теперь каждый должен тренироваться в щитках. Поначалу некоторые ребята сопротивлялись, но был издан клубный приказ и определена система штрафов за неповиновение. Сегодня уже невозможно представить, чтобы кто-то щитки проигнорировал.

 «Спартак» всегда был передовым клубом в России не только по результатам, но и по организационным моментам. Форму за нас стирали, мячи нам подавали, фишки за нас расставляли, однако в 1990-х годах сетку с мячами таскали сами игроки. А поскольку долгое время я являлся самым молодым, то с этой авоськой буквально сроднился. В новейшей истории клуба молодежь уже не знает, что такое носить мячи. Весь инвентарь доставляют на поле администраторы, но я все равно иной раз, когда иду на занятие пораньше, хватаю столь милый сердцу багаж и не вижу в этом ничего зазорного.

 На поле я всегда ступаю с левой ноги и так же с левой поле покидаю. Это мой маленький секрет, ритуал, если хотите. Больше примет в моем арсенале нет. Зато я, как правило, очень внимательно слушаю свой организм. И если за день-два до матча чувствую себя на тренировках в порядке, то уже знаю: сыграю хорошо. Конечно, человеческий организм настолько непредсказуем, в нем еще столько нераскрытых тайн, что ошибки случаются. Бывает, вопреки всякой логике в руках и ногах поселяется вялость, и ты уже ничего не можешь с ней поделать. Я общался на эту тему со многими опытными игроками, и все они жалуются на подобные «сюрпризы». Конечно, случается и наоборот: на тренировке еле-еле по газону бегаешь, а со стартовым свистком судьи вдруг замечаешь, что у тебя выросли крылья.

 И все же с возрастом становлюсь все более точным предсказателем самого себя. В 2006-м я, по-моему, ни разу не промахнулся в своих прогнозах о том, как для меня сложится игра. — настолько тренировки являлись абсолютным критерием оценки собственных возможностей.