Наше всё.Футбольная хрестоматия

И если бы в тот период, допустим, на своем концерте в Минске Коля Трубач представил меня публике, вряд ли реакция была бы такой, как в новом тысячелетии. Кстати, нынешнее отношение белорусов ко мне приятно поражает. На каждом шагу просят автографы, и на том же упомянутом концерте в Минске меня подобными просьбами просто засыпали. Когда Коля сказал, что в зале присутствует Егор Титов, и я поднялся со своего места, грянул такой гром аплодисментов и восторженных криков, что у меня заложило уши. И полтора часа со всех концов зала мне присылали клочки бумаги, билетики, книги, газеты для автографов. Я, расписываясь, выложился так, словно эти девяносто минут провел на поле.

Вот эта популярность — «непрофильная». Я никогда за ней не гонялся, искусственно ее не создавал и потому рецептов как таковых не знаю. Но при этом убежден: одной причины, единственного секрета народного признания не существует. Здесь присутствует целый букет слагаемых успеха.

* * *

Опираясь на собственный опыт, могу вас заверить: каким бы ярким и талантливым ни был футболист, если он не имеет возможности защищать честь страны на международной арене, то известности в широких кругах он никогда не обретет.

Сборная — это действительно вершина. А уж если ты еще и на чемпионате мира «выстрелишь», как в 2002 году это сделал Димка Сычев, то совершишь грандиозный скачок в плане популярности. Я, к слову, всех этих скачков тяготился. А когда Олег Иванович сделал меня капитаном сборной, я вообще не представлял, куда мне от смущения деваться. Когда считаешь, что тебя награждают какими-то фантастическими почестями, которых ты еще вроде бы не достоин, становится крайне неловко.

Мне было всего-то двадцать четыре года, в национальной команде выступало достаточно ребят и старше, и опытнее меня, но после ряда замен, в перерыве матча со сборной Греции, наш доктор Юрий Сергеич Васильков принес мне капитанскую повязку. Я взбунтовался: «Сергеич, мне еще рано!» И даже аргумент, что это личное распоряжение Романцева, на меня не подействовал. Васильков вернулся к Олегу Ивановичу и передал ему мои слова. По суровому взгляду любимого наставника я понял, что упираться бесполезно. Я шел на поле, и повязка жгла мне руку. Хотелось ее чем-нибудь прикрыть: «Ладно бы меня команда выбрала, а то тренер назначил волевым решением. Будут говорить, что Романцев своих любимчиков за уши тащит». Так я себя тогда накрутил, что минут десять чувствовал скованность. Потом игра захватила и стало полегче.

Второе слагаемое общественного признания заключается как раз в умении если уж не преодолевать свою скромность, то хотя бы просто с ней уживаться. Не следует избегать прессы. Более того, общаться с журналистами нужно не из-под палки, а с удовольствием, и при этом желательно быть интересным и непосредственным.

Отчетливо помню свое первое интервью. Это был 1994 год. Манеж ЛФК ЦСКА. После тренировки юношеской сборной меня поджидал пожилой дядечка, корреспондент «Вечерней Москвы». Я напустил на себя спокойный вид и откровенно стал умничать. Держался я молодцом, был искренен и свеж в своих высказываниях. Когда мои родители прочитали интервью, были потрясены тем, что все эти глубокие вещи произнес их сын. Поскольку первый блин не получился комом, то и в дальнейшем мое общение с журналистами протекало вполне нормально. Конечно, шишек я себе тоже набил немало. По молодости тебе нашвыряют вопросов, ты на все ответишь как на духу, а потом выяснится, что кое-где была запрятана «мина». Теперь у меня имеется внутренний «миноискатель», я научился чувствовать, кто и какую фразу намеревается вырвать из контекста моих слов. Сегодня я могу позволить себе общаться далеко не со всеми журналистами и не со всеми изданиями. Я прекрасно знаю, что такое репутация, и стараюсь сделать так, чтобы мне ее не подмочили. Это гораздо лучше, чем вечный обет молчания.

Дима Хлестов — уникальнейший защитник, когда к нему обращались с просьбой об интервью, всегда отвечал отказом: «Мне слава не нужна. Я тихо пришел — тихо уйду». При своих неординарных бойцовских качествах Хлест мог стать настоящим идолом футбольного мира, а получилось, что этого восьмикратного чемпиона сегодня помнят и ценят лишь особо преданные поклонники «красно-белых». Даже когда Бара был на своем пике, фанаты не одолевали его просьбами об автографах и у ворот нашей базы в Тарасовке на неподражаемого Димку не набрасывались толпы детишек, хотя он-то был этого достоин поболее многих.