Наше жаркое лето (ЛП)

Напряжение в моей челюсти ослабевает, я почти болезненно сжимаю зубы, чего я не осознавала. Конечно, он мог удалить рискованные ранее в поездке. Может быть, он организовал сегодня, оставив свой телефон в шкафчиках, и удалил все неподобающие личные сообщения прошлой ночью или что-то в этом роде.

Мне правда полегчало?

Я бросаю телефон на диван и плюхаюсь на противоположное сиденье. Мое тело скользит по ткани, мои конечности вытянуты, как одна из тех липких игрушек для лазания по стенам.

Почему я все это обдумываю?

Глупый вопрос.

Я знаю почему.

Чак.

Чертов Чак .

Он пробирается в мой мозг, как гнойная болезнь, покрывая гнилые воспоминания о нашем прошлом. Я так усердно работала, чтобы исцелиться от него, и в тот момент, когда я чувствую хоть каплю привязанности к кому-то, он здесь. Жив и здоров в моей голове.

Как будто никакая уверенность никогда не будет казаться реальной или достаточной.

— Это нелепо.

Я стону.

— Что смешного? — говорит Нико, когда входная дверь со щелчком закрывается.

— Ничего.

Мои конечности собираются из брызг на диване, складываясь, как лист оригами.

Отблески розового и красного касаются загорелой кожи его плеч. Думаю, излишне эротичное нанесение солнцезащитного крема ранее на пляже не спасло его кожу от ожогов.

Кроме того, что, черт возьми, случилось с этими вопросами о романтических книгах? Мне нужно быть осторожнее во всем.

— На обратном пути в отель я подумал, что хотел бы сделать что-то особенное.

Мои уши навострились. — Что у тебя было на уме?

— Я хочу пригласить тебя завтра на хороший ужин.

Бронзовые, косматые кудри свисают на его лицо, растянутые после дня, проведенного в воде. Сбившаяся прядь тычет ему в правый глаз. Я хочу смахнуть их с его лица, взять остатки взлохмаченных волос и сильно дернуть их, пока он не высосет воздух сквозь зубы.

Мой пульс учащается, как эксцентриковая рукоятка паровоза.

— Есть повод?

Я отчаянно пытаюсь продолжить разговор, но совсем потерял рассудок.

Нико упирается бедром в кухонный остров, напрягая пресс, и мой живот кувыркается. — А обязательно?

— Я полагаю, что нет.

Шаг эволюции, должно быть, пропустил меня. Потому что каждый раз, когда я вижу глубокую букву V на его прессе, мой мозг возвращается к статусу пещерной женщины.

Счастливый след. Ага. Следуй по следу. Ммм. Счастливая женщина. Счастливый след.

Это то, что сделала Дороти, верно? И ей все же удалось добраться до дома в целости и сохранности.

Чувство вины застревает у меня в желудке после часов слежки за мной. Я должна признаться.

— Я размышлял…

— Как дела? — Он жестом приглашает меня продолжать.

— Почему ты не ответил ни на одно из твоих личных сообщений?

— Мои что?

— Я посмотрела, хорошо? — Я встаю и бесцельно хожу по гостиной. — Я проверила твои сообщения, как и обещала. Но единственные, которые там были, были до поездки. — Мои глаза пропускают ухмылку на его лице, полностью избегая зрительного контакта. — Не смотри на меня так.

— Ты ревнуешь, Лили Роден?

— Ни за что. — Я отмахиваюсь от него. — Ответь на вопрос.

— Единственный человек, с которым мне интересно поговорить, здесь.

Мои руки скользят по моему лицу. Отлично . У меня, наверное, на щеках потеки туши. По крайней мере, теперь я выгляжу достаточно неопрятно, чтобы соответствовать моей нелепой вспышке.

— Ты с кем-нибудь разговаривала? — он спрашивает.

Нет . Конечно, нет.

— Знаешь что, я… я не хочу знать, — говорит он.

Мои единственные сообщения — это регулярный поток скрабов, которые лайкают каждую фотографию, которую я публикую, и личные сообщения, которыми Чак продолжает преследовать меня, и все это — жалкие реакции смайликов на каждое мое селфи. Наконец, есть сообщение, которое Диего прислал мне прошлой ночью.

Который состоял из Тебе весело в Рио? Подтекст: Хочешь трахаться?

И я отвечаю лучшее время в моей жизни . Подтекст: Вовсе нет.

— С тех пор, как мы подстрелили «Мадемуазель», не было ни одного человека, — говорю я.

— Да, и ты встретила мое последнее свидание.

Трепетание в моей груди возвращается, раздражающее, ноющее и слишком тяжелое от облегчения. — Ты снова не разговаривала с Рене?

— Нет, я тоже с ней не спал. Как я уже сказал, единственный человек, с которым я хочу быть, это ты.

Подо мной деревянный пол превращается в зыбучие пески. — В стиле друзей с выгодой, верно ?

— Конечно. Я пойду приму душ.

Нико подмигивает и уходит в свою комнату.

Я стою неподвижно.

Не копаем ли мы себя слишком глубоко?

Давайте проверим факты.

Мы оба не разговариваем с другими людьми. Он покупает мне одежду, приглашает на ужин и в последнее время обращается со мной так, будто в моих жилах течет королевская кровь. Каждый раз, когда я смотрю на него, мое тело извергается возбуждением, как разбушевавшийся вулкан.

Это должно быть нормой. Я имею в виду, что у меня никогда раньше не было отношений друзей с привилегиями, и все это просто должно быть частью этого. Нет другого объяснения тому, что происходит, когда я рядом с ним.