Наше жаркое лето (ЛП)

Я выхожу из задних дверей свадебного зала после многочасовых танцев и делаю глубокий вдох, вдыхая слабый запах дыма и соленый океанский воздух. Мое сердцебиение, участившееся после танцев, возвращается в устойчивый ритм, когда я осматриваю террасу. Она совершенно пуста, но на краю обрыва, у затухающего костра, я случайно нахожу знакомое платье рядом с пламенем.

Женщина повернута спиной к вечеринке. Она смотрит в кромешную тьму простирающихся впереди просторов.

Ни один человек, животное, инопланетянин или живое существо не может отрицать этого: Лили Роден просто чертовски великолепна.

Я не уверен, когда она покинула танцпол, но я чертовски рад, что она здесь одна.

По крайней мере, я надеюсь, что она одна.

Серебряный отблеск лунного света отражается от ее бледного лица. Ее длинные, вороново-черные волосы свисают вниз по спине, едва прикрывая полоску обнаженной кожи, зажатую в низком вырезе платья.

Я не могу понять, что происходит со мной, когда я вижу ее. Ритм моего сердца становится медленным в груди, каждый удар затихает, а в горле пересыхает.

Я позволяю своему взгляду жадно скользить по ее плечам, вниз по ее талии, похожей на песочные часы, затем останавливаюсь на ее извилистой попке.

Это одна из тех задниц, которые можно увидеть на фотографии и поклясться, что она была отредактирована до неузнаваемости. Но нет, она стоит здесь, изваянная до совершенства, с задницей, о которой можно писать стихи.

По правде говоря, никакая часть ее тела не сравнится с ее потрясающе красивым лицом.

Когда я впервые встретил Лили два года назад, она провела половину ночи, дразня меня, а вторую половину — рассказывая о каком-то парне. Невозможно было отрицать, что я хотел ее, даже если только для того, чтобы утолить желание. Однако, как говорит мой брат, жизнь — это не чаша с вишнями. Что бы это ни значило.

Я все еще слышу его голос, звучащий у меня в ухе.

Между вами ничего не должно быть. Золотой рыбке легче запомнить, где она находится, чем тебе вспомнить имя человека, с которым ты спал в последний раз. Не делай ситуацию неловкой. Я планирую выйти замуж за Эйвери, и ты не испортишь все для нашей семьи.

Очевидно, мы с Лили начали флиртовать с того самого момента, как положили глаз друг на друга.

После разговора с Лукой меня охватил знакомый прилив бунтарства. Мне хотелось утащить Лили в любую комнату с кроватью и заставить ее стонать мое имя, как молитву, лишь бы насолить ему.

Но я был хорошим братом, до сих пор остаюсь отличным братом, и я уважал его желания. Трахаться с лучшей подругой моей невестки — неловкая ситуация, с которой я не готов справиться.

Мы с Роденом друзья.

Просто друзья.

Не стоит портить хорошую вещь.

Мои глаза возвращаются к восхищению моей подругой издалека. Еще немного не повредит.

Было бы преступлением не ценить неприкасаемую богиню. Кроме того, что плохого в быстром прощании перед моей завтрашней долгой поездкой в аэропорт и моим летним отпуском?

— Красиво, — говорю.

Лили поворачивается, и ее зеленые глаза встречаются с моими. Эти красные губы в форме сердца растягиваются в великолепную улыбку.

Черт возьми, она почему-то становится все красивее каждый раз, когда я вижу ее вблизи.

Она оглядывается на океан, когда я присоединяюсь к ней. — Да.

— Я имел в виду тебя.

Потрескивает огонь.

Лили осматривает меня, как всегда. Ее взгляд на любопытную секунду останавливается на моей расстегнутой рубашке.

— Похоже, у тебя что-то не так с рубашкой.

— Не притворяйся, что тебе это не нравится.

Она отмахивается от меня. — Ты такой самодовольный.

— Тебе это нравится. — Я мягко толкаю ее в плечо.

— Спорно, но чтобы ты знал, эго — враг любви. — Под ее длинными густыми ресницами виднеется россыпь слабых веснушек.

Я смеюсь над ее джебом. — Если есть что-то, что ты умеешь лучше всего, Лили, так это перехитрить меня. О чем ты размышляешь здесь, в полном одиночестве?

— Я не знаю. Любовь в воздухе. — Она мягко пожимает плечами. — И мы всегда там, где мы есть, стоим сами по себе.

— Мы сейчас не одни.

— Я полагаю, что нет. — Лили наклоняет голову. — Тебя ждет Рене наверху.

Неужели она действительно думает, что я заползу в постель с человеком без сознания? Я не какой-то гребаный придурок. — Ей осталось около десяти часов сна и двух бутылок Pedialyte, чтобы согласиться на компанию, не говоря уже о чем-либо еще.

— Не то, что я имела в виду, Нико. — Она закатывает глаза с тяжелым вздохом. — Ты когда-нибудь думал о том, чтобы остепениться? Серьезно? Не просто собирать воспоминания с незнакомцами, которые оказались ничем?

Я пинаю свободный камешек. — Нет.

— Не знаю, почему я спросила.

То, как ее губы слегка растягиваются по краям, вызывает у меня желание взять ответ обратно.

Но это правда.