Нашествие

Позади громко зашкворчало, когда агроном стал переворачивать куски мяса. Положив на плечо ножны с катаной, Кир вошел в густую тень между зарослями. Те были высокие, по плечо, да еще и деревья между ними росли. Сразу стало прохладней, он запахнул куртку. Спустившись в овраг, увидел расчищенный кусок земли и сбитый из досок крест с белой меловой надписью. Читать ее Кирилл не стал — сразу направился вверх по другому склону, через который шла тропинка.

Приглушенный гул достиг ушей. Во дворе ничего такого слышно не было, как и на дне оврага. Словно далекий морской прибой… Гул был неровный, иногда в него вплетался сухой треск или протяжные ухающие звуки, а иногда он совсем стихал, и наступала тишина, нарушаемая лишь треском сухих веток под ногами.

Как и зеленое стеклянное небо, гул этот внушал тревогу, ощущение надвигающейся беды. Преодолев склон, Кирилл увидел впереди поле, на краю которого стоял темно-рыжий от ржавчины трактор со спущенными колесами, глубоко ушедшими в землю, без стекол в кабине. Гул стал громче, когда Кир полез на нее. Внутри кабины все было раскурочено, из круглой дыры, оставшейся на месте руля, торчал жгут проводов. Кирилл забрался наверх, уселся по-турецки посреди прогибающейся квадратной крыши, и уставился на юг.

В том направлении были МКАД, Медведково, Ботанический сад, Останкинская улица и Марьина роща, а за ними — центр Москвы. Огромное плоское облако висело низко над столицей, похожее на светло-серое одеяло, накрывшее город. В разных местах к нему поднимались дымовые столбы, постепенно расширяющиеся кверху. Иногда в сером мареве проскальзывали вспышки огня, и спустя несколько секунд доносились ухающие звуки. Над облаком вспыхивали зеленые молнии.

Затрещал металл, и на кабину выбрался Яков Афанасьевич с ружьем на плече. Присел сбоку, свесив ноги, протянул Киру сигареты, и когда тот покачал головой, закурил сам. Достал из кармана черный футлярчик, из него выудил маленькие круглые очечки, нацепил на нос. У очков, как показалось Кириллу, была золотая оправа, во всяком случае, очень похоже. Необычные очки для агронома.

— Вот так, — негромко сказал он. — Все эти дни вот так. Хотя раньше канонада громче была, и огня тоже больше, теперь стихать стало. Да и дым уже не такой густой, смотрю. А в наших местах тихо. Ну, относительно. Через Жаково варханы минимум дважды проезжали, один раз ночью, я только звук моторов слышал, а в другой раз чуть они меня не изловили. За мылом, понимаешь, в магазин пошел, ну и за продуктами, а тут они как раз, целый отряд на этих рогачах, едва спрятаться успел…

— Рогачах?

— Это я так горбатый скот их называю. Кир, слышал ты про такое выражение: последняя битва? Битва добра со злом…

— Армагеддон, — кивнул Кирилл. — Это из библии.

— Вот я и думаю: может, это он и есть? Армагеддон.

Кир с легкой опаской покосился на агронома.

— Яков, а ты не верующий часом? Не надо мне только втирать про эти религиозные дела, не люблю, когда с богом своим ко мне пристают…

Собеседник покачал головой.

— Не верующий я, Кирилл. Хотя сейчас думаю — а может, зря? В такой ситуации верующему, наверное, легче, для него это все объяснимей. Ну ладно, осмотрелся ты? Есть еще вопросы?

— Есть, — сказал Кирилл. — Как с электричеством?

— Нет его. У Пани, правда, и так не было, но я в деревне когда бывал, каждый раз проверял — ничего не работает. И в магазине холодильные установки тоже.

— Радио?

— Только помехи слышно. По-моему, это купол фонит. Мобильная связь не действует.

— А людей каких-то видел?

— Нет, хотя прошлой ночью в деревню наведывались. Дом Модеста разграблен совсем, дверь сломана, из магазина все оставшиеся после меня продукты вынесли… Гляди, вон!

Кирилл схватился за рукоять катаны, агроном передвинул ружье из-за спины.

— Не шуми, — прошептал он. — Не нравятся мне эти твари.

По полю, перепрыгивая рытвины, бежала стая горбатых существ, похожих на облезлых тощих гиен. С десяток, а то и больше — они растянулись дугой, постепенно нагоняя крупного грязно-белого зайца, который стремглав несся от них. В середине дуги мчалась самая крупная тварь с большим угловатым горбом, который качался при каждом прыжке.

— Загоняют его, да хитро как, а? — зашептал Яков. — Я уже третий раз их замечаю, но сначала одиночку, потом четверых, а теперь вот стая… Их больше с каждым днем. Вроде как в подкову косого берут, а потом и окружат. Смекалистые тварюги! А вчера вечером вдруг крысы из-под пола побежали, ну, из-под избы Пани. Да с визгом — никогда такого не видел. Ты спал, а я только на печку успел вскочить, ноги даже поджал с перепугу — как ковер серый, весь пол закрыли, и в двери, в двери, они раскрыты были… Что их там, под полом, напугать могло? Это крыс-то — они ж там короли под землей!

Кирилл напрягся, представляя себе эту картину — валящих из подполья крыс, в то время как он лежит на низкой кровати… Проводил взглядом стаю, которая гнала зайца в сторону дороги на другом конце поля.

— Откуда они взялись, — спросил он, — гиены эти?