Нашествие

Вылетела из воды, словно атакующая змея, рука с кривым половецким ножом, ударила в бедро, ниже края кольчуги. Тать охнул, выронил саблю. Князь вынырнул, схватил врага одной рукой за волосы, второй резанул по незащищённому горлу.

Бросил обмякшее тело. Выкарабкался на берег. Рухнул без сил. Долго корчился, выблёвывая илистую воду.

Повернулся на спину, размазывая свою и чужую кровь по мокрому лицу. Удивлённая стрекоза зависла над ним, треща крылышками, словно спасательный вертолёт. Усмехнулся:

– Опоздала ты, красотка. Еле выкрутился. Господи, хорошо-то как.

* * *

– Что же подмогу не крикнул, княже? – покачал головой Хозяин.

Дмитрий сидел у костра, закутанный в плащ. Руки почти не дрожали, принимая глиняную плошку с крепкой можжевеловой брагой.

Отхлебнул и ответил:

– Давай я тебе аркан на шее затяну и погляжу, ловко у тебя получится кричать, или только про себя ругаться сможешь.

– Наглые они, – сказал сараш, – вот так, посреди бела дня, на похищение решились. А может, думали, что другого случая не будет. Камыши сильно примяты, долго ждали. А кони добрые у них. Паслись, стреноженные – два под сёдлами, и третий, без седла – для тебя, видать. Сумки седельные велел посмотреть.

– И что?

– Ничего. Сухари да рыбка вяленая, саадак запасной. Только одна примета: у коней клеймо одинаковое – кольцо с крестом.

– Что?

Дмитрий сбросил плащ, поднялся.

– Покажи.

Прошли сквозь кусты. Князь похлопал гнедую по крупу: заскучавшая кобыла потянулась к человеку, фыркнула в лицо.

– Ясно. Совсем обнаглели, собаки владимирские.

– Узнал? – спросил Хозяин.

– Узнал. Это Федьки Кольцо кони. Есть такой, морда продувная. Бывший тысяцкий в Суздале. Проворовался, хотели его с раската скинуть, да Юрий Всеволодович не дал. Верный пёс великого князя теперь, тёмными делами ведает.

– Так надо во Владимир скакать! Пусть ответит за обиду. Что за дела – правителей добришских похищать.

– Отбрешется. Скажет, давно коней продал, и свидетели найдутся.

Хозяин сарашей тихо спросил:

– А чего им надо от тебя?

– Ясно, чего. Юрий Всеволодович бряхимовским купцам все пути на запад перекрыл. Для того и Нижний Новгород велел поставить, на месте сожжённого булгарского городища. А я булгарских гостей через наше княжество пускаю, беру с каждого каравана мзду невеликую. Пока что только сухим путём караваны идут, но есть у меня задумка и речной путь в обход владимирских земель сделать. Вот великий князь и злится.

Старик вздохнул:

– Странные дела городские. Всё чего-то делите. Хорошо нам, далеки от суеты вашей. Сидим в болотах и ничего лишнего не хотим.

– А ты не надейся, что отсидитесь, – зло сказал Дмитрий, – железо-то вам надо? Хлеб надо? Соль? Медведь полгода в берлоге, и тот вылезает.

Молча вернулись к костру. Мрачному Дмитрию и наваристая уха была не в радость. Видя такое, слуги засобирались в обратный путь раньше назначенного. Подвели князю осёдланного Кояша: золотой конь радостно заржал, заиграл, толкая Хозяина боком.

– Но, чертяка, не балуй, – сказал Дмитрий и улыбнулся. Обернулся к Хозяину, обнял.

– Не сердись, отец. Не вышло отдохнуть: хорошо у тебя, да дела мирские не отпускают.

– Решишь дела. Ты – небом отмеченный. И твой орёл не взлетел ещё.

Повели коней на поводу по узкой тропе между зарослей, выбираясь на торную дорогу.

Трофейная гнедая кобылка испуганно косилась: поперёк её крупа лежало завёрнутое в дерюгу тело гридня Воробья, погибшего за князя.

Август 1227 г., Тангутское царство

Кузница стреляла в чёрное небо искрами из трубы, беспокоила ночь звуками: вот два звонких – это мастер ручником место указывает, по которому бухает тяжёлой кувалдой подручный. Натруженно вздыхали меха.

Субэдэй нагнулся под низкой притолокой, вошёл. В лицо ударили жар и чад.

Кузнец-уйгур увидел темника, удивления не показал. Продолжил работу, как будто каждую ночь к нему являются великие нойоны.

Темник не обиделся: кузнецы – люди особенные, властители огня и железа. Земные начальники им не указ.

Мастер, наконец, поставил аккуратно малый молот-ручник к наковальне. Долго пил воду из кувшина, остаток вылил на голову. Кивнул:

– Что привело тебя сюда, темник?

Субэдэй молча посмотрел на подмастерьев. Кузнец понял. Сказал:

– На сегодня хватит. Идите отдыхать.

Темник подождал. Потом развернул свёрток, показал:

– Надо похожий выковать.

Кузнец поглядел. Удивился:

– Первый раз такой клинок вижу. Древняя работа, забытая. И железо белое, небесное – где я такое возьму?

– Любое железо сгодится. Просто надо, чтобы похоже получилось.

Кузнец насупился:

– Странное предлагаешь, нойон. И рукоять делать – это не ко мне, я с бронзой и золотом не работаю.

– Придётся поработать, кузнец. И быстро. Лишь бы немного было похоже, чем грубее – тем лучше.

– Я тяп-ляп не умею.

– Сумеешь, кузнец. Постараешься, и всё у тебя получится.

Мастер скривился:

– Две недели. Как платить будешь? Обычно я беру два цзиня серебра, но тут…

– Плата простая, – резко перебил Субэдэй, – оставлю тебя в живых, а твою жену и трёх детей не велю продать в рабство. Устроит тебя такая цена?

Кузнец рухнул на колени, согнулся в поклоне.