Нашествие

Дождавшись, пока переяславцы восстановят строй, он направил своих ратников на помощь добровольцам с острова Буяна. Теперь туровцы начали нажим в другую сторону. Бывшие моряки не пытались восстановить строй; а там кто воеводой? Воеводу буяновцев он тоже помнил смутно – кажется, Соловей его звали. Какого ляда он строй разорвал, хочет всех своих ребят положить?.. Если бы с другого бока этих горячих парней не подпирал несокрушимый строй галичан, их бы уже давно разметало. И все же враг не смог одновременно и яростно давить на бывших моряков и сдерживать натиск его полка, так что и этим соседям теперь стало чуть полегче. Что, Святогор: видел бы ты это, подавился бы своими словами! Богатырь думал, что Ярополк не слышал, как тот пробормотал себе под нос: «Глупец…» – но князь все слышал и запомнил. Вот тебе и глупец, целый фланг удержал от разгрома. Ярополк снова принялся подбадривать своих ребят, которые уже начали уставать. Битва длилась уже полдня, и конца ей пока не видно.

Илья немного лукавил, утверждая, что резервов у него больше нет. Еще один резерв у него имелся: он сам. Появление богатыря, и особенно меча-кладенца, сразу подбадривало воинов, придавая им уверенность в победе. Вот только находясь в суматохе кровавой сечи, многих не подбодришь. И тут Муромец увидел то, что должно было изменить все: совсем недалеко от него мелькала черная собачья голова. Вражеский воевода здесь! Осталось только добраться до него и убить, после этого враг должен дрогнуть. Богатырь принялся расчищать себе дорогу, прямо к проклятой черной шапке, но враг здесь оказывал особенно ожесточенное сопротивление.

Только мощная кольчуга с тяжелыми железными пластинами на ней защищала от ранений, но увлекаться было опасно. Богатыри тоже могут умереть, особенно в такой жаркой сече. И все же медленными шагами он приближался к заветной цели. Он уже давно не руководил боем, оставалось только надеяться, что его полки выдержат натиск. Будь у врага полководец, который хотя бы тысяч двадцать выделил для обходного удара, ему пришлось бы туго, но псоглавцы предпочитали натиск. За спинами врагов без дела стояли железные трубы, плюющиеся огнем. Использовать их в битве возможности не было, но вот доберись они до Устюга или, не дай бог, Великого Новгорода, бесполезными они бы не оказались.

Богатырь медленно прорубался к вражескому воеводе; каким бы упорным ни было сопротивление, а остановить богатырский натиск псоглавцы не могли. Но и Илья боялся отрываться от своих, хорошо хоть богатыри не устают; страшно представить, каково тем обычным воинам, кто с утра машут железом. Хорошо если строй удается удержать, там воеводы меняют воинов, стоящих в первых рядах, но во многих местах строй уже прорван, и битва превратилась в побоище. Чуть слева Муромец заметил уродливую рожу – вот про него-то богатырь совсем и забыл: Идолище Поганое. Крайне неприятный противник, опасный даже для богатыря. Вполне возможно, он защищал своего вожака или просто оказался на самом жарком участке боя, но так или иначе, а миновать толстяка никакой возможности нет. Урод также заметил Илью и презрительно усмехнулся: пусть между противниками и было еще несколько десятков человек, но каждый понимал, что схватки не избежать. Очередной удар мечом – и новый степняк падает на землю, рассеченный надвое; черный воевода все ближе, но и Идолище движется наперерез с угрожающей скоростью.

Подмога пришла, откуда не ожидалось: на Идолище кто-то навалился сзади, да так сильно, что толстяк отвлекся от Муромца. Илья не видел, кто это был, но разобрал голос Михаила Потока; значит, и Еруслан рядом. Эх, ребята, этот противник для вас пока очень опасен… хотя два русских богатыря – это тоже сила. По крайней мере, молодежь дала Илье возможность совершить рывок, и он не собирался упускать свой шанс.

Теперь богатырь действовал со скоростью, которую даже он не мог поддерживать долго. Перекат вбок и выпад, даже не стоит смотреть на упавшее тело поверженного врага, нельзя дать телохранителям вражеского полководца его увести, поэтому он не пытался встать, просто катился вперед. Крики сбитых и раздавленных врагов… не ожидали такого «колобка». А Муромец меж тем уже был на ногах и прыгнул на несколько саженей вперед, перемахнув через мертвую лошадь, что лежала на пути вместе со всадником. Вот он, вражий воевода: черные доспехи, черный собачий шлем… Теперь его ближний круг тоже увидел богатыря и всполошился, но это уже не важно. Удар, и сразу другой, с разворота: еще двое падают. Копье врага метит в ногу, но он успевает увернуться. Поздно спохватились. Град ударов сыплется на щит, но это просто кусок толстого железа, его не разобьешь и не измочалишь, как другие щиты. Тяжелый, но для богатыря это мало что значит.