Нашествие ангелов. Книга 1. Последние дни

—    Гог и Магог — это забавно, когда мир помешан на деньгах и все просто, — говорит Тру. — Но теперь...

—   Теперь уже не так, — говорит Тра. — Повсюду смерть и разрушения...

—   Обычное дело.

—   Люди к ним привыкли.

—   Уж лучше мы будем Траляля и Труляля.

Я киваю — что еще им ответишь?

—   Меня зовут Пенрин. В честь выезда с шоссе номер восемьдесят.

—   Прикольно.

Оба кивают, словно хотят сказать: да, мы понимаем, что значит иметь таких родителей.

—   Все про тебя говорят, — заявляет Тру.

Не уверена, что мне это нравится. Драка вовсе не входила в мои планы. Впрочем, в моей жизни случилось много такого, что не входило ни в какие планы.

—   Круто. Если вы не против, я, наверное, пойду.

Я тычу в сторону близнецов пакетом, пытаясь пройти между ними.

—      Погоди... — Тра понижает голос до театрального шепота. — У нас к тебе деловое предложение.

Я вежливо останавливаюсь. Если только их предложение не состоит в том, чтобы помочь мне отсюда выбраться, больше ничего интересного от них я не жду. Но поскольку братья не уходят с дороги, мне ничего не остается, как слушать.

—   Ты понравилась публике, — говорит Тру.

—   Как насчет того, чтобы повторить представление? — спрашивает Тра. — Скажем, за тридцать процентов от выигрыша?

—    О чем вы? Предлагаете рисковать жизнью за жалкие тридцать процентов выигрыша? К тому же деньги больше ничего не значат.

—      Дело не в деньгах, — говорит Тру. — Деньги мы используем лишь как обозначение относительной стоимости ставки.

Его лицо оживляется, словно парня приводит в неподдельный восторг экономика постапокалиптических азартных игр.

—     Ты пишешь свое имя и на что ты ставишь, скажем, на пятидолларовой бумажке, и для букмекера это просто значит, что ты хочешь поставить нечто более ценное, чем бумажка в один доллар, но менее ценное, чем бумажка в десять долларов. Именно букмекер решает, кто что получает и кто что отдает. Скажем, кто-то теряет четверть пайки и получает дополнительную работу на неделю. Или если он выигрывает, то получает чью-то пайку в дополнение к своей, а кто-то неделю за него чистит уборную. Поняла?

—   Поняла. Но мой ответ все равно — нет. К тому же никакой гарантии, что я выиграю.

—    Ха! — Тра улыбается, словно торговец чересчур подержанными автомобилями. — Нам как раз нужна гарантия, что ты проиграешь.

Я хохочу во все горло:

—   Вам что, нужно, чтобы я сдалась?

—   Тсс! — Тра театрально оглядывается вокруг.

Мы стоим в тени между двумя зданиями, и никто, похоже, нас не замечает.

—   Это было бы круто, — говорит Тру. Его глаза озорно блестят. — После того, что ты проделала с Боуденом, шансы точно будут в твою пользу, когда подерешься с Анитой...

—   Драться с девушкой? — Я скрещиваю руки на груди. — Еще чего не хватало!

—   Это нужно не только нам, — словно защищаясь, отвечает Тра. — Это настоящее развлечение для всего лагеря.

—   Угу, — говорит Тру. — Кому нужно телевидение, когда есть вода с мылом?

—   Мечтай, как же. — Я пытаюсь протиснуться мимо них.

—   Мы поможем тебе сбежать, — чуть понизив голос, говорит Тра.

Я останавливаюсь, мысленно обдумывая с десяток возможных сценариев.

—   Мы раздобудем ключи от твоей камеры.

—   Мы отвлечем часовых.

—   Мы сделаем так, что никто не станет интересоваться тобой до утра.

—   Все, чего мы просим, — одна драка.

Я поворачиваюсь к ним:

—   Зачем вам рисковать предательством ради какой-то драки в грязи?

—     Ты понятия не имеешь, чем я готов рискнуть ради честной драки в грязи между двумя крутыми телками, — говорит Тра.

—     В любом случае никакое это не предательство, — говорит Тру. — Оби все равно тебя отпустит, это лишь вопрос времени. Мы тут вовсе не для того, чтобы держать в плену людей.

—   Почему же до сих пор не отпустил? — спрашиваю я.

—   Потому что хочет завербовать тебя и того парня, с которым ты пришла. Оби — единственный ребенок в семье, и ему не понять, — говорит Тра. — Он считает, что, если продержать вас тут несколько дней, вы раздумаете уходить.

—   Но мы не такие дураки. Если он несколько дней будет петь патриотические песни, вряд ли это убедит тебя бросить сестру, — говорит Тру.

—   Это точно, братан, — говорит Тра.

Они касаются друг друга кулаками:

—   Чертовски точно.

Я смотрю на них. Они действительно понимают меня. Они никогда не бросили бы друг друга. Возможно, у меня появились настоящие союзники.

—   Мне что, действительно нужно устроить эту дурацкую драку, чтобы вы мне помогли?

—   Угу, — отвечает Тра. — Без вопросов.

Оба улыбаются, словно озорные мальчишки.

—   Откуда вы про все это знаете? Про мою сестру? Про то, о чем думает Оби?

—    Это наша работа, — говорит Тра. — Некоторые называют нас Тра-Тру. Другие называют нас Крутыми Шпионами.

Он театрально приподнимает брови.

—   Ладно, Крутой Шпион Тра-Тру, на что поставил в той драке мой друг?

Само собой, это не имеет никакого значения, но мне все равно хочется знать.

—    Интересно, — удивленно говорит Тра, — из всех вопросов, которые ты могла бы задать, поняв, что у нас хватает информации, ты выбрала именно этот.