Нашествие ангелов. Книга 1. Последние дни

Я осматриваюсь в поисках какого-либо орудия, чтобы освободить ее из резервуара, и вижу: в других цилиндрах тоже заключены люди, все в смертельных объятиях скорпионов. Некоторые выглядят живыми и свежими, другие почти полностью высосаны.

Один из скорпионов обнимает свежую женщину в вечернем платье, над которой болтается кислородная маска, и целует ее в губы. Другой держит мужчину в гостиничной униформе, присосавшись к его глазу.

Кормят всех явно по-разному. На дне некоторых резервуаров лежат большие груды отходов, в других же их почти нет. Это отражается и на внешности разных ангелов-скорпионов. Некоторые крупные и мускулистые, в то время как другие — мелкие и уродливые.

Пока я ошеломленно стою, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, в дальнем конце подвала открывается дверь, и я слышу звук катящихся по бетону колес.

Инстинкт подсказывает спрятаться за резервуаром с одним из монстров, но я не в силах приблизиться к нему. Продолжаю стоять посреди матрицы из стеклянных цилиндров, стараясь понять, что происходит по другую сторону. Разглядеть помещение сквозь стеклянные цилиндры почти так же непросто, как прочитать записку на другой стороне аквариума с акулами.

Если я не вижу ангелов, то и они не должны меня видеть. Бесшумно обогнув цилиндр, я смотрю на помещение с другой точки и заставляю себя не обращать внимания на жертв. Если меня схватят, я никому не сумею помочь.

По другую сторону матрицы ангел отчитывает слугу-человека:

—   Ящики должны были прибыть еще на прошлой неделе.

На нем белый лабораторный халат, наброшенный поверх крыльев.

Человек стоит позади огромного стального шкафа, покачивающегося на грузовой тележке. В каждом из его трех ящиков может поместиться взрослый мужчина. Мне не хочется думать о том, для чего они предназначены.

—   Ты выбрал самую неподходящую ночь, чтобы их привезти. — Ангел небрежно машет рукой в сторону дальней стены. — Поставь их там. И нужно закрепить, чтобы не опрокинулись. Тела вон там. — Он показывает на соседнюю стену. — Мне пришлось свалить их на полу из-за твоей медлительности. Когда закончишь, можешь сложить их в ящики.

Слуга явно охвачен ужасом, но ангел, похоже, этого не замечает. Человек направляется со шкафом к дальней стене, ангел идет в другую сторону.

—     Самая интересная ночь за много столетий, а этот идиот выбрал именно ее для доставки мебели, — бормочет ангел, направляясь к стене слева от меня.

Я отступаю в сторону, прячась от ангела. Он проходит через двустворчатые двери и исчезает.

Я медленно иду дальше, оглядываясь по сторонам, — вдруг в помещении есть кто-то еще? Но никого больше нет, кроме человека, разгружающего ящики для трупов. Может, рискнуть и обратиться к нему? Если удастся найти помощника, я сэкономлю немало времени и сил.

С другой стороны, вдруг он захочет заработать очки за хорошее поведение, выдав незваного гостя? Застыв в нерешительности, я смотрю, как он выкатывает пустую тележку через двустворчатые двери в противоположной стене.

Когда он уходит, в пустом помещении раздается бульканье воздушных пузырьков. Мой разум отчаянно кричит: скорее, скорее, скорее! Нужно найти Пейдж до атаки Сопротивления.

Но я не могу позволить, чтобы этих людей досуха высосали чудовища.

Пробираясь между цилиндрами в поисках подходящего инструмента, я вижу в дальнем конце матрицы голубую стремянку. Отлично. Можно открыть крышки резервуаров и попытаться вытащить жертв.

Я убираю меч обратно в ножны, чтобы освободить руки, и бегу к стремянке. Справа появляется некая разноцветная масса, увеличиваясь в размерах. Колонны с жидкостью искажают картину, создают впечатление бесформенного комка плоти с сотней рук и ног, испещренного множеством искаженных лиц.

Я осторожно продвигаюсь вперед. В призрачном свете кажется, будто за мной следят сотни глаз.

А потом я выхожу из-за цилиндров и вижу, что это такое на самом деле.

Внутри у меня все сжимается, и я на несколько мгновений перестаю дышать. Ноги примерзают к полу, и я просто стою, не в силах отвести взгляд.

ГЛАВА 37

Сперва разум отказывается верить тому, что сообщают ему глаза. Мозг пытается интерпретировать увиденное как огромную кучу брошенных кукол из ткани и пластика, созданных обозлившимся на весь мир игрушечным мастером. Но я не в силах убедить себя в этой иллюзии, и перед глазами помимо моей воли предстает реальная картина.

Возле белой стены грудами свалены дети.

Некоторые неподвижно стоят у стены, выстроенные в полдюжины рядов. Некоторые сидят, прислонившись к ногам других детей. Некоторые лежат на спине или животе друг поверх друга, словно дрова в поленнице.

Они разного роста — от совсем малышей до десяти-двенадцатилетних, все совершенно голые и беззащитные. На всех телах видны отчетливые следы швов, начинающиеся с груди и заканчивающиеся в паху.

У большинства есть и другие швы, идущие вдоль рук, ног, шеи, промежности. У нескольких швы поперек лица. Глаза одних широко раскрыты, у других закрыты. Белки глаз у некоторых стали желтыми или красными. У кого-то вместо глаз лишь зияющие дыры, у других веки зашиты большими уродливыми стежками.