Нашествие ангелов. Книга 1. Последние дни

Я медленно иду дальше, оглядываясь по сторонам, – вдруг в помещении есть кто-то еще? Но никого больше нет, кроме человека, разгружающего ящики для трупов. Может, рискнуть и обратиться к нему? Если удастся найти помощника, я сэкономлю немало времени и сил.

С другой стороны, вдруг он захочет заработать очки за хорошее поведение, выдав незваного гостя? Застыв в нерешительности, я смотрю, как он выкатывает пустую тележку через двустворчатые двери в противоположной стене.

Когда он уходит, в пустом помещении раздается бульканье воздушных пузырьков. Мой разум отчаянно кричит: скорее, скорее, скорее! Нужно найти Пейдж до атаки Сопротивления.

Но я не могу позволить, чтобы этих людей досуха высосали чудовища.

Пробираясь между цилиндрами в поисках подходящего инструмента, я вижу в дальнем конце матрицы голубую стремянку. Отлично. Можно открыть крышки резервуаров и попытаться вытащить жертв.

Я убираю меч обратно в ножны, чтобы освободить руки, и бегу к стремянке. Справа появляется некая разноцветная масса, увеличиваясь в размерах. Колонны с жидкостью искажают картину, создают впечатление бесформенного комка плоти с сотней рук и ног, испещренного множеством искаженных лиц.

Я осторожно продвигаюсь вперед. В призрачном свете кажется, будто за мной следят сотни глаз.

А потом я выхожу из-за цилиндров и вижу, что это такое на самом деле.

Внутри у меня все сжимается, и я на несколько мгновений перестаю дышать. Ноги примерзают к полу, и я просто стою, не в силах отвести взгляд.

37

Сперва разум отказывается верить тому, что сообщают ему глаза. Мозг пытается интерпретировать увиденное как огромную кучу брошенных кукол из ткани и пластика, созданных обозлившимся на весь мир игрушечным мастером. Но я не в силах убедить себя в этой иллюзии, и перед глазами помимо моей воли предстает реальная картина.

Возле белой стены грудами свалены дети.

Некоторые неподвижно стоят у стены, выстроенные в полдюжины рядов. Некоторые сидят, прислонившись к ногам других детей. Некоторые лежат на спине или животе друг поверх друга, словно дрова в поленнице.

Они разного роста – от совсем малышей до десяти– двенадцатилетних, все совершенно голые и беззащитные. На всех телах видны отчетливые следы швов, начинающиеся с груди и заканчивающиеся в паху.

У большинства есть и другие швы, идущие вдоль рук, ног, шеи, промежности. У нескольких швы поперек лица. Глаза одних широко раскрыты, у других закрыты. Белки глаз у некоторых стали желтыми или красными. У кого-то вместо глаз лишь зияющие дыры, у других веки зашиты большими уродливыми стежками.

Я едва не проигрываю битву с собственным желудком, и вся недавно съеденная роскошная еда подкатывает к горлу. Приходится судорожно сглотнуть, чтобы удержать ее. Собственное дыхание кажется чересчур горячим, а воздух столь холодным, что меня бросает в озноб.

Хочется крепко зажмуриться, чтобы ничего больше не видеть. Но я не могу. Я вглядываюсь в каждого изуродованного ребенка в поисках эльфийского личика сестры. Меня начинает бить неудержимая дрожь.

– Пейдж, – срывается с моих губ хриплый шепот.

Я повторяю ее имя снова и снова, словно это может хоть чем-то помочь. Меня влечет к груде изуродованных тел, словно в кошмарном сне, и я не могу ни остановиться, ни отвести взгляд.

Пожалуйста, пусть ее здесь не окажется! Пожалуйста! Только не это…

– Пейдж? – Голос мой полон ужаса, но в нем теплится ниточка надежды, что ее здесь все-таки нет.

В груде покрытой швами плоти что-то шевелится.

Я отшатываюсь, чувствуя, как подгибаются ноги.

С верха груды скатывается маленький мальчик и падает лицом вниз.

Двумя телами ниже высовывается детская ручонка, неуклюже хватаясь за плечо упавшего. Тела над ней раскачиваются туда-сюда, пока не обрушиваются следом за мальчиком.

Наконец я вижу ребенка, которому принадлежит судорожно шарящая рука. Это девочка с непропорционально худыми ногами. Густые каштановые волосы полностью скрывают ее лицо. Она с трудом ползет в мою сторону.

Над ее ягодицами тянется разрез, который пересекается с другим, идущим вдоль позвоночника. Большие неровные стежки удерживают вместе ее изрезанную плоть. Такие же стежки идут вдоль рук и ног. Красно-синие порезы и синяки резко контрастируют с мертвенно-бледной кожей.

Застыв от ужаса, я пытаюсь зажмуриться и убеждаю себя в нереальности происходящего. Но все, что я могу, – лишь смотреть, как девочка с трудом ползет вдоль груды тел, подтягиваясь на руках. Ноги волочатся сзади мертвым грузом.

Проходит целая вечность, прежде чем девочка наконец поднимает голову. Спутанные волосы соскальзывают с ее лица.

Это моя сестренка.

Измученный взгляд огромных глаз на ее личике встречается с моим. Она видит меня, и ее глаза наполняются слезами.

Я падаю на колени, почти не ощущая удара о бетон.

По личику сестренки пролегли швы от ушей до губ, будто кто-то отогнул верхнюю часть ее лица, а потом пришил обратно. Все ее лицо распухло и покрылось синяками.

– Пейдж… – Мой голос срывается.

Я подхожу к ней и беру на руки. Она холодна, словно бетонный пол.