Нашествие арабуру

— Будто бы третья армия неспроста ушла.

— Неспроста… — согласился Угаи и перевел на начальника вопрошающий взгляд, а потом загородил его от любопытного корзинщика, чтобы, не дай Бог, не прочитал по губам, о чем они разговаривают. — Им нужен Чосон. Об этом все знают.

— Тьфу ты! — в сердцах воскликнул Сань-Пао и объяснил: — Будто бы мятежники убили императора!

— А-а-а… Вот беда-то… — посетовал Угаи, все так же вопрошающе поглядывая на Сань-Пао, пытаясь понять, кто кого водит за нос.

Экий ты недогадливый! — подумал Сань-Пао, и ему стало тоскливо. Если я ошибся, подумал он, то это конец. Следующего дня я не переживу.

— Ну-у! Так-к-к… Кхё-ё-ё… — стал мяться он.

— Убили так убили, — неопределенно произнес Угаи, чтобы помочь ему выпутаться из неловкого положения.

— Ну а мы что с тобой будем делать? — наконец нашелся Сань-Пао.

— А что нам делать-то? — пожал плечами Угаи. — Будем служить другому императору.

А что он мог ответить? Что точно так же ненавидит арабуру, как и Сань-Пао? Это будут его последние слова в жизни. Лучше держать язык за зубами. То же самый корзинщик на них и донесет.

— Мда… — Сань-Пао пожалел о начатом разговоре. — Ладно, иди. Да! Ты поймал Абэ-но Сэймэй?

— Нет еще! — Угаи остановился. — Но вы, сэйса, узнаете об этом первым.

— Спасибо, сынок, я надеюсь на тебя.

— Господи, Иисусе! — прошептал капитан Угаи и направился к воротам, чтобы выйти в город.

Его ожидало самое рутинное дело, которого только можно было придумать — патрулирование базара Сисява и его окрестностей.

* * *

У Кацири не было никаких шансов не то чтобы приблизиться к императору Кан-Чи, а даже проникнуть в лабиринт Драконов под самой пирамидой-дворцом. Конечно, он об этом знал. Суть покушения заключалась в том, чтобы незаметно проскользнуть под носом у стражи. Однако ни один простой смертный не мог этого сделать, а против хонки существовали ширмы, поставленные таким образом, чтобы преграждать им движение — как известно, хонки могли двигаться только по прямой. И хотя император Кан-Чи не верил ни в духов, ни в демонов Нихон, он на всякий случай пользовался ширмами. Таким образом, следовало опасаться только людей и сосредоточиться на определенном виде охраны, что значительно облегчало задачу.

Начальник дневной и ночной стражи — Чичимек, выставил по три стражника на каждом повороте центральной лестницы, по три стражника перед каждой дверью и по три стражника в конце каждой галереи — с таким расчетом, чтобы стражники видели друг друга.

В самих же покоях императора стражники делились на видимых и невидимых. Видимые ходили по галереям и говорили друг другу: «Бди!», а невидимые прятались в специальных нишах с ажурными стенками. Уснуть в этих нишах они не могли по той причине, что стены были утыканы гвоздями. И хотя арабуру заставляли жевали коку, спать им хотелось сильно-сильно. Они стояли в своих нишах, что есть силы таращились наружу сквозь решетки и клевали носами. Меняли их каждую стражу. Но даже это не помогало, и порой сонный стражник, исколотый гвоздями, выпадал наружу, как только открывали переднюю ажурную стенку. Хотя таких арабуру перед тем, как отправить в действующую армию, нещадно пороли, ничего не помогало — приходили новые и точно так же засыпали. Да и коки не хватало. Попробовали было выращивать ее в Се-Акатль, да, видать, климат не подходил, вместо пышных кустов вырастали жалкие побеги и высыхали, не набрав силы. Мгновенно кока стала цениться на вес золота. Каждому невидимому стражнику на время дежурства выдавали шесть листочков коки. При такой баснословной ценности они ее не жевали, а предпочитали оставлять про запас, дабы купить удовольствие в Ёсивара — Веселый квартал, где обитали неунывающие хохотушки юдзё.

Тем не менее, считалось, что проникнуть в покои императора Кан-Чи никто не может. Поэтому любой хитроумный план злоумышленников заранее был обречен на провал. Но были еще тайные ходы, которые охраняли совсем другие арабуру — которых кормили через день и никогда не давали ни пива, ни кукурузной водки. А кока им вообще не полагалась, ибо они сохраняли чистоту духа. Эти были смертники — ураканами, жилистые, как стволы акаций, и безмолвные, как тени, они убивали без предупреждения — быстро, подобно молниям. Днем они ходили в кожаных колпаках, чтобы их никто не мог узнать. Ночью же они были бесшумны, как тени духов.

* * *

— Хватайте! Хватайте мальчишку! — крикнул черный капитан Угаи, да было поздно.

Кацири видел, как убили Абэ-но Сэймэй, однако ни один мускул не дрогнул на его лице. Он оглянулся как раз в тот момент, когда молния ударила Абэ-но Сэймэй в грудь, но не остановился. Много раз они говорили об этом с Баном: «Если со мной или с ним что-то случится, даже очень нехорошее, беги дальше что есть силы и делай свое дело!»