Нашествие арабуру

Натабура с Афра по привычке шли первыми. За ними шагах в десяти беззвучно двигался Баттусай. Рыжие метелки гаоляна скрадывали горизонт, да и Афра сплоховал, заворчал в самый последний момент — когда Натабура нос к носу столкнулся с драконом.

Иканобори, должно быть, с ночи сидел в засаде и уснул, потому что спросонья сам испугался, и в первый момент у Натабуры был шанс убить его даже кусанаги. Но все произошло так неожиданно, что Натабура упустил момент, а потом иканобори поднял морду и, отступая, зашипел, как испуганная змея. Благо, Натабуре хватило сообразительности придержать Афра, который сразу ринулся в атаку. В следующее мгновение произошло то, что можно было назвать чудом: иканобори принюхался и повел себя с Натабурой, как со старым знакомым. Глаза его сделались дружескими, даже сонными, он снова опустил морду на лапы и, моргнув большими глазами, уснул.

Сзади зашуршал гаолян: Баттусай, не веря самому себе, застыл, как придорожный столб. На него-то и среагировали все остальные. Вначале Натабура увидел испуганные глаза учителя, затем одуревшие глаза ничего не понимающего Язаки и даже генеральский колючий взгляд. Учитель Акинобу всех повел в обход — должно быть, крайне осторожно, потому что Натабура больше не услышал ни шороха, ни дыхания, ни даже крика потревоженной пичужки. Все было тихо, только по-прежнему шелестел гаолян и качались его выгоревшие на солнце метелки. Последним отступил Баттусай.

Только тогда Натабура что-то сообразил. Он понюхал сгиб руки и нашел, что его собственная кожа пахнет точно так же, как и иканобори. Ну да, действительно, мы же с Афра вывалились в его крови и кишках, вспомнил Натабура, обходя дракона стороной.

Напоследок иканобори открыл глаз и проводил их взором, доверчиво, как старая собака хозяина. Натабура и теперь мог убить его ударом кусанаги. Однако это было бы как-то подло, нехорошо, не по-людски — воспользоваться преимуществом человека над глупым животным, и Натабура опустил меч.

И только когда они отошли с десяток шагов, он вытер со лба обильный пот и понял, что стал мокрым, как после купания. А Афра беспрестанно оглядывался и ворчал: «Р-р-р…»

«Фу-у-у…» — только обессилено произнес Натабура и оглянулся: бок иканобори торчал над рыжими метелками гаоляна, как огромный-преогромный валун. Повезло, решил Натабура. Повезло.

Но надо было спешить, потому что они ступили на окраину столицы Мира — в самый бедный и захудалый квартал Хидзи на юго-востоке от Яшмового дворца, квартал кожедеров и кожевников. И не узнали окрестности: все заросло, дороги завалило сушняком. Они дошли аж до площади Ся, где кожу вымачивали и мяли в огромных ямах, выдолбленных в земле. Но даже тошнотворный запах, который в былые времена властвовал над этим местом, давно улетучился, и только Афра, решивший покопаться в куче мусора, поднял ядовитое облако желто-зеленого цвета. Натабура на него цыкнул, и он долго с удивлением смотрел на хозяина круглыми карими глазами, не понимая, за что его одернули.

Кров они нашли в доме, заросший крапивой по самую прохудившуюся крышу, и стали держать совет. Выходило, что дело дрянь: соваться толпой в центр столицы было неразумно.

— Ясное дело, — многозначительно поддакнул дед Митиёри.

Шустрый был у Митиёри дед: с одним единственным черным зубом во рту, сухонький, легонький, как паучок, с седыми волосами, торчащими во все стороны, и в меру злой.

Учитель Акинобу посмотрел на него. Дед и его внук явно мешали. Но бросить их было нельзя, потому что они могли всех выдать. Да и генерал, как волк, косился в сторону, того и гляди, кинется воевать в одиночку из-за своей гордыни.

— Я вам сразу же сказал, что в Киото соваться опасно! — заявил дед Митиёри.

Голос у него был надтреснутый, и Натабуре казалось, что дед вот-вот уйдет в область за Луной.

— Да, опасно, — согласился Акинобу. — Только в чем опасность?

— Как в чем?! Как в чем?! — вскипел дед Митиёри. — А энти?!!

— Кто энти? — учитель Акинобу решил прощупать деда. — Впрочем, люби Будду и поступай, как хочешь.

— Ты постой, постой, — понимающе ухмыльнулся дед. — Ты думаешь, что все понимаешь? Ты еще пешком под стол ходил, когда я поставлял в Яшмовый дворец шелк. Я здесь все дороги знаю. Потом энти самые летают…

Казалось, последний аргумент был самым весомым. Учитель Акинобу задумчиво помолчал и вдруг сказал:

— С тобой пойдет… — он посмотрел на всех по очереди, даже на строптивого генерала.

Никто не возражал.

Дед Митиёри обрадовался и хлопнул в ладоши:

— Вот это дело! Я вас куда хошь приведу!

Ой ли? — едва не усомнился Натабура и решил, что учитель выберет ему в помощники ловкого и сильного Баттусая, но Акинобу указал на Язаки.

— Язаки!

Из каких соображений он выбрал Язаки, Натабура так и не понял. Должно быть, Баттусай нужен Акинобу, чтобы, если понадобится, урезонить генерала Го-Тоба или еще для чего-то. Еще больше он его удивил тем, что отправил с ними деда Митиёри. Для маскировки, решил Натабура, и ошибся.

— Там, где молодому лень, старому есть пень, на котором можно подумать, — напутствовал их Акинобу.