Нашествие арабуру

Что-то заставило его отскочить в сторону. Он прижался к стене и ждал, что произойдет дальше. На веранде появился заросший бородой по уши человек-собака — песиголовец. Хорошо был заметен белый клык, выступающий из-за губы. Песиголовец понюхал воздух, безошибочно подошел к тому месту, где за момент до этого стоял Натабура, и посмотрел вниз. Песиголовец больше всего походил на демона ойбара, но, как известно, демоны не обладают мускулами. Мускулы у этого ойбара не походили на человеческие, а словно были взяты у собаки — рельефные, без капли жира под тонкой подвижной кожей. Но самое неожиданное заключалось в том, что у ойбара на руках были острые, как у медведя, когти. Все это Натабура разглядел в мгновении ока, потому что ойбара был голым по пояс, в одних хакама[70], и короткие волосы на его торсе больше всего напоминали собачью шерсть. Затем песиголовец стал чесаться, но не как человек, а как самая настоящая собака — ожесточенно раздирал себе бока и даже пару раз умудрился скусить блоху.

Натабура приготовился выхватить кусанаги и даже положил руку на рукоять, однако почувствовал, что стена за спиной подалась в сторону, и он, едва не упав, невольно сделал шаг назад и очутился в комнате, в которой кроме старой, протертой циновки, ничего не было. Только здесь он сообразил, что в лесу они вспугнули оправляющегося по малой нужде ойбара. Стало быть, мы набрели на хонки арабуру, подумал Натабура. Сбылось то, о чем они нас предупреждали: вслед за иканобори и арабуру появились их хонки — в данном случае песиголовец-ойбара. У нас сроду таких не водилось. Наши хонки лучше, недаром они боялись пришельцев, подумал Натабура.

Звук пилы стал громче, и разговор тоже.

— Ты вот что, — поучал незнакомый голос, — пили ровнее. Мне еще по городу ходить.

— Почудилось что-то, — сказал харчевник, и звук пилы возобновился.

— Кто там может быть, кроме Чакмоля?

— А Каба?

— Каба ушел в город.

— Точно, да…

— Ну, пили…

— Ну, пилю…

— Ну, и пили!

— Ну, и пилю!

Натабура на цыпочках миновал еще пару пустых комнат и наконец разглядел сквозь щелочку: в последней находилось двое. Один стоял на коленях, положив голову на бревно. Рыжий харчевник отпиливал ему рога. Это были не арабуру, скорее они походили на корейцев — черные, узкоглазые. Странные демоны, подумал он.

Если бы Натабура знал, что видит чертей, он бы страшно удивился, но все дело в том, что до поры до времени черти в Нихон не водились, а те, кого он видел, были их первыми представителями, прибывшие вместе с арабуру в качестве их темной стороны. Черти арабуру мало чем отличались от людей — единственное, рожками, поэтому черти их и отпиливали, чтобы оставаться неузнанными.

В этот момент снизу раздался рев пьяного Язаки:

— Хозяин! — кричал он так, что содрогалась вся харчевня от крыльца до третьего яруса.

— Я же им подсыпал снотворный порошок маймукаэки! — удивился харчевник, ускоряя темп движения пилой.

— Осторожнее, мне больно! — предупредил рогатый демон и поморщился.

На его разноцветные глаза навернулись слезы. Левый глаз, который был серого цвета, с возмущением посмотрел на харчевника, правый же, карий, закатился от боли.

— Я уж их и так этак, — оправдывался харчевник. — Самого опасного вообще пришлось отключать.

— Ты что, пользовался мандарой?[71]

— Ну да. А чем еще?

Только теперь Натабура сообразил, почему на некоторое время терял ощущение времени и пахло дождем. Всему виной проклятая мандара — так эти странные люди, точнее, демоны, называли ежика. А я и не знал, подумал он. Он сунул руку в карман — ежик преспокойно лежал там. Надо забрать второго у Язаки, решил он, а потом добыть третьего, и я им покажу!

— Только в крайних случаях! — демон, которому харчевник отпиливал рог, едва не подскочил от возмущения.

— А он ничего не жрал и не пил. Даже шарики ему не понравились, — произнес в оправдание харчевник. — Я в них опилок пикрасимы[72] насыпал.

— И что? — спросил Ёмэй.

— Наверное, уже плывет по реке Чичиерта? Откуда я знаю?

Наконец он отпилил и второй рог и бросил его на пол, потому что спешил: харчевня сотрясалась от воплей Язаки:

— Чанго давай!

— Убей его! — приказал Ёмэй.

Он посмотрел на себя в зеркало и стряхнул опилки с волос.

— У него рука Ушмаля! — в оправдание произнес харчевник.

Его товарищ немного подумал и здраво рассудил:

— Дай-ка я на него погляжу.

Натабура отпрянул в сторону, решив, что эти двое пойдут через третий ярус. Бежать было некуда. Схватка в темном помещении казалась неизбежной. Однако через мгновение, когда он снова глянул в щель, за ними закрывалась другая дверь, которая, должно быть, вела в кухню.

Тогда он последовал за демонами — тихо и осторожно, вытащив из кармана ежика. Как им пользоваться, он не знал, а действовал, исходя из здравого смысла, — просто ткнул в шею демону, которому харчевник отпилил рожки. Ткнул в тот момент, когда тот, услышав шаги, повернулся. Его глаза от испуга вылезли из орбит, а рот раскрылся, чтобы издать вопль ужаса, который оборвался на высокой ноте:

— Ай!.. — и он упал.

Натабура произнес: