Нашествие Батыя на Северо-Восточную Русь

Итак, суздальская дружина. В феврале 1238 года её в городе не могло быть по определению, поскольку, как уже отмечалось, она полегла на поле под Коломной и в пылающей Москве. Если кому из дружинников повезло и он избежал участи погибнуть в этих сражениях, то сгинул в стольном Владимире. Поэтому можно констатировать, что суздальские гридни в боях на подступах к родному городу не участвовали. Но есть ещё один принципиальный момент. Дело в том, что ко времени появления Батыя в окрестностях Суздаля город уже был сожжен и разграблен отрядами Бастыря. Получается, что это место связано только со ставкой хана, чей шатер с золотой маковкой возвышался над окрестностями.

Что же касается сражений в районе Барского и Спасского городища, то можно допустить, что бои велись против отряда Бастыря. И в этом случае сражались здесь не профессиональные дружинники, а ополчение. Возможно, что именно это сопротивление и разъярило монголов, которые устроили в Суздале массовое избиение мирного населения.

Есть ещё одна местная легенда, связанная с нашествием Батыя. Она касается православной святой Евфросинии Суздальской (1212–1258 гг.). Евфросиния (в миру Феодулия) была дочерью черниговского князя Михаила Всеволодовича. Будучи сосватана за князя Федора Ярославича, старшего брата Александра Невского, она после смерти жениха удалилась в суздальский Ризоположенский женский монастырь, где приняла постриг. В дальнейшем Евфросиния прославилась исцелениями, пророчествами и подвижничеством. В страшную годину Батыева нашествия, когда монголы жгли и грабили Суздаль, лишь Ризоположенский женский монастырь избежал страшного погрома. Как рассказывается в «Житии» святой, по молитвам Ефросиньи наступила кромешная тьма, и на монастырь опустилось облако. Монголы долго искали монастырь, но так его и не нашли. А те из монахинь, которые бежали из обители и во время монгольского разгула пытались искать спасения вне монастырских стен, погибли. По другой версии, Ефросинья лично вышла с крестом к самому Батыю и приказала ему не трогать обитель. Грозный завоеватель выполнил пожелание святой.

Но это всё предания старины глубокой. Реальность же была такова, что Суздаль монгольская орда в буквальном смысле слова стёрла с лица земли. Лишь огромное пепелище да кружившее над ним вороньё отмечало то место, где стоял один из самых славных, красивых и древних городов Северо-Восточной Руси.

* * *

Невольно возникает вопрос – кто виноват в суздальской трагедии? Великий князь Георгий Всеволодович, который уехал в Ярославль и оставил город на произвол судьбы без надежной защиты? Однако князь Георгий оставил не только Суздаль, но и другие города, в том числе и столицу, где, между прочим, находилась его семья. Отдав все необходимые распоряжения, он отправился на север собирать полки. У князя не было иного выхода. Всеволод и Мстислав? Но они находились в осажденном стольном Владимире. Руководство на местах? Скорее всего. Княжеский наместник просто не поставил горожан в известность о том, какая страшная опасность угрожает городу. На что он рассчитывал? На то, что монголы так и будут стоять под стенами Владимира и никуда от них не отойдут? Или на то, что вот-вот появится с полками Георгий Всеволодович? А может быть, понадеялся на русский авось? Но как бы там ни было, тот кошмар, что творился в Суздале, явился следствием нераспорядительности властей.

Не было никакого смысла сидеть за стенами в беззащитном городе и гадать, придут или не придут монголы. Но с другой стороны, если вспомнить, какие в это время стояли лютые морозы, то можно понять людей, которые не хотели покидать свои теплые дома. Многим жителям Суздаля казалось безумием уходить в заснеженные леса, где их не достанут степняки. Но это было не бóльшим безумием, чем оставаться в городе. Допустим, что в Суздале не знали о том, что случилось в Пронске, Зарйске, Ижеславце и Рязани. Не догадывались о гибели Москвы. Однако о том, что орда Батыя осадила стольный Владимир, было известно. И именно в этот момент представители власти должны были принять все меры для спасения жителей города. Поскольку от Владимира до Суздаля рукой подать. Но они этого не сделали. Что же касается монахов и священнослужителей, то им, наверное, и в голову не пришло, что они подвергаются смертельной опасности. Междоусобная война между Георгием и Константином Всеволодовичем в 1215–1216 годах церковь никак не затронула, а о том, как в 1175 году Глеб Рязанский навел на Суздальскую землю половцев, уже никто и не вспоминал.

Однако это опять-таки из области предположений, а в действительности мы имеем леденящий душу кошмар растерзанного монголами древнего русского города Суздаля.

6. Битва за стольный Владимир. 6–7 февраля 1238 г.

…поставивше порокы, взяша град

и запалиша и огнемь.

Новгородская I летопись старшего извода