Нашествие (Черная масть)

Второй, с покрытым оспинами лицом, явно не блистал эрудицией… Тот, кто в упор меня разглядывал, не скрывал иронии:

— Учиться надо было, чухонец! А не по форточкам конфеты тырить!

Тот обиженно засопел, но первый уже согнал улыбку с лица.

— Ты кто будешь?

— Разве в поселке объявились новые хозяева, чтобы спрашивать имя гостя? — Я сознательно нарывался на жесткий разговор. Намерения этих людей следовало проверить быстро, пока их не стало слишком много… Но я уже видел, что не ошибся — передо мной стояли заключенные. Вернее — бывшие заключенные… Характерные, прошитые номера на обшлагах курток, угрюмые физиономии, с неестественно землистыми, до бледности, лицами. Наколки на голых руках…

— Ого, какая речуха! Классно толкаешь, по-книжному!

Третий, рассматривающий меня с отсутствующим выражением на лице, как-то незаметно, стал уходить из поля зрения. Я мгновенно отреагировал, отступив назад на один шаг и вновь заставив их всех остаться перед собой.

— Ша, мальчики… Корешок не прост — уважаем…

— Ты не гоношись, зема. Что друг другу фитиля ставить? Давай, познакомимся, что ли?

Возле нас образовался некоторый вакуум, стало видно, что народ напуган появлением этих людей и не знает, как себя вести. Все ожидали развязки в возникшей ситуации. Салли, завидев, как синие обступили меня со всех сторон, незаметно скрылась за спинами…

— Мое имя — Дар. Кто вы?

Самый общительный весело улыбнулся, показав целый ряд золотых зубов.

— А мы не местные, а мы залетные мама нас рожала — три года дрожала! Я ей говорю — постой, а она — карман пустой! Вот и бродим, родимые, никем не судимые!..

Сомнений у меня больше не осталось — эти пришельцы точно из уголовников. Как и откуда они появились — отходило на второй план. Их вызывающее, хамское поведение, одинаковый наряд, характерные словечки — все указывало на принадлежность чужаков к блатному миру.

К нам приблизился Аптекарь. Он заискивающе посмотрел на молчаливого — я понял, кто тут, на самом деле, за главного.

— Вот, рыбок принесли… Менять будете?

Тот, с неожиданно злым выражением на лице, отпихнул Аптекаря в сторону.

— Какая мена, браток? Что менять-то?

Веселый старательно изображал добродушие… Аптекарь развел руками:

— Ну как же… Вы ведь сами сказали — рыбку половить!

— Ааа… Насчет водички, что ли? Так ты не так понял, мужик!

Он пригнул голову мужчины к себе, и что-то сказал ему на ухо. Аптекарь испуганно отшатнулся и сразу подался в сторону.

— Рыбку оставил, земеля!

Веселый, с хохотом показал висящую у него в руках, связку, Аптекарь растерянно посмотрел на обрезанную веревку в своих ладонях… Народ стал хмуриться — отбирать чужое не принято в этой среде, хоть и далекой от прежних норм морали. Святоша, показавшись вдалеке, быстро юркнул прочь, за деревья.

— Верните рыбу.

Они разом посмотрели на меня:

— А то, что?

Вопрос прозвучал очень серьезно. Меня проверяли — это стало понятно. Вся затея с уловом Аптекаря, явно подстава. Чужаки хотели выяснить, кто я такой, не меньше, чем я — узнать все о них. Похоже, я слишком занизил способности людей поселка, к преувеличению. Если уж в долине про меня начали ходить всякие легенды — видимо, они дошли и до этих… Они знали меня заочно! Так же, как знала Салли. Но, если желания той, были ясны и понятны, то намерения этой троицы пока оставались скрытыми…

— У людей поселка никто ничего не отбирает. Можно только менять. Или — попросить…

— Ну, так я и прошу! Эй, кореш! Я ведь просил? Просил… А он — дал. Что-то не так?

Они слегка напряглись. Я, предупреждая возможный выпад, снова отступил на шаг назад.

— Да что ты дергаешься, корешок? Стой на месте — мы не кусаемся!

— Отдайте рыбу.

Я раздумывал недолго. Основная часть убийц ушла — это мы выяснили. Оставшиеся ведут себя нагло — значит, уверены в силе и безнаказанности. Но не факт, что им это может сойти с рук. Я заметил — круг возле нас сузился еще плотнее. Что бы ни творилось в поселке, но в минуты, подобные этой, вместе сплачивались все. Оставаться в стороне нельзя — это понимали даже самые отъявленные трусы! Тон, которым я потребовал вернуть улов, был нарочито вызывающим. И они это почувствовали.

Веселый согнал улыбку.

— Ну ладно, пошутили и будя… Возьми, землячок, рыбу. Сам отдашь. А жаль, — он причмокнул. — Вкусная, видать, рыбка!

И тогда я сделал непростительную глупость. Он так непосредственно протянул мне связку, что я инстинктивно вытянул руку, чтобы ее забрать. Удар в бок я пропустил — их молчаливый главарь, все-таки улучил момент и саданул меня кулаком под ребро. У меня перехватило дыхание — в кулаке ударившего находился кастет! От увечья спасло лишь то, что удар пришелся в пояс, в который Ната ради украшенья вшила костяные пластинки. Не давая мне опомниться, он снова поднял руку, и чей-то неуверенный возглас заставил его на миг задержаться.

— Эй, вы что творите?