Нашествие с севера

Замок был самым обыкновенным, разве что в несколько раз меньше, чем те, которые ему приходилось видеть раньше. Он шел по каменным коридорам, освещенным настенными факелами, мимо дверей келий, бойниц и совершенно неподвижных стражей, которые оказались не живее тех стен, возле которых стояли. И еще он не слышал обычного гулкого эха, повторяющего звон подковок на каблуках о каменный пол. В конце концов он вошел в трапезную, которая была обставлена мраморными статуями, резной мебелью и высокими бронзовыми светильниками. Грубые каменные стены были задрапированы роскошными гобеленами, каких в Холмах можно было найти лишь единицы, потому что секреты их изготовления были давно утрачены. За столом на хозяйском месте сидел всё тот же Резчик и насмешливо смотрел на гостя.

— Это замок Писаря, — сообщил он Дризу. — Но хозяин отбыл дня на три по делам, и пока он наш. Правда, Писарь терпеть не может, когда кто-то, кроме него, сюда заходит, но мы ведь ему ничего не скажем, не так ли…

— Зачем мы здесь?

— А по эту сторону просто больше нет ни одного приличного места, чтобы приятно и с пользой провести время. На самом деле Писарь ни мне, ни тебе ничего не сделает, разве что поорет и потопает ногами, в крайнем случае, пожалуется Великолепному… Но я знаю его имя… Хочешь, по дружбе я и тебе скажу. — Резчик поманил Дриза пальцем, как бы собираясь что-то шепнуть ему на ухо, но тот даже не сделал шага вперед, явно чуя какой-то подвох.

— Не хочешь — не надо. — Он кинул на стол свой длинный стилет, и Дриз подумал о том, что, например, будет, если взять и снести мечом голову собеседнику, который уже начал ему надоедать.

— Зачем мы здесь? — повторил Дриз свой вопрос, не меняя интонации и умело скрывая раздражение.

— Я должен тебе что-то рассказать, — отозвался Резчик, лицо которого вдруг стало необычайно серьезным. — Не больше, чем велено, но и не слишком мало для первого случая. Хотя кое-что я тебе уже сказал, например, имя Дряни. И отныне не просто ты принадлежишь ей, а вы в равной степени принадлежите друг другу, хотя, если честно, я тебе не завидую. — Он вдруг разразился диким хохотом, который не раз приходил к Дризу в ночных кошмарах, когда он был еще пленником бронзовой двери и бронзовой маски.

Бывший лорд выхватил меч и, не в силах более бороться с овладевшей им яростью, рубанул им прямо по Резчику. Лезвие развалило напополам спинку кресла и застряло в дубовой столешнице, а тот, чье разрубленное тело он ожидал увидеть, уже стоял сзади и хлопал его по плечу. А мог бы ведь и уши отбрить широким кинжалом, который держал в другой руке… И тут Дриз понял, что в его собственное сознание проникла чужая мысль.

— То-то хозяин удивится, что мебель у него попорченной вдруг оказалась, — сказал Резчик с дружеской улыбкой на лице, а Дриз Кардог, еще недавно собиравшийся стать лордом лордов, без сил плюхнулся на стул, а свой меч швырнул на стол рядом со стилетом.

— Как бы скверно здесь с тобой ни обходились, приятель, ты всё равно приобрел больше, чем потерял. — Теперь Резчик говорил тихо и вкрадчиво. — Каждый из нас служит Великолепному лишь потому, что тем самым служит себе самому, и ты тоже будешь служить только себе… Кстати, всем, кого Великолепный допускает на эту сторону, он дарует бессмертие. Это, конечно, означает не то, что ты будешь жить всегда, а лишь то, что тебя будет очень трудно убить, а естественной смерти ты будешь дожидаться гораздо дольше, чем тебе успеет надоесть жизнь. Даже не просто твоя жизнь, а жизнь вообще. И еще — только соединив свою жизнь с промыслом Великолепного, ты обретаешь истинную свободу и истинную власть. И поэтому главное, чего тебе следует добиваться, это его безграничная признательность за твою безграничную преданность. Может быть, это звучит несколько странно, но чем искренней твоя преданность Великолепному, тем более ты свободен в своих помыслах и поступках. Ибо в свое время Творец попустил ему, и он не хочет повторять чужие ошибки, он хочет совершать свои… — Резчик неожиданно замолчал и направил на Дриза взгляд, полный разочарования и искреннего сожаления. — По-моему, дружок, ты меня не слишком внимательно слушаешь… Напрасно. От каждого моего слова, сказанного здесь и сейчас, если ты, конечно, всё правильно поймешь, тебе будет великая польза…

— А что это было за дерьмо, через которое мы пролезали? — спросил Дриз, к которому уже вернулось самообладание. Он спросил не потому, что ему интересен был ответ, а лишь затем, чтобы прервать обрушившийся на него словесный поток.