Наши беседы

Новое правительство, в сущности, не изменило своего враждебного отношения к религии, которая из политического врага превратилась во вреднейшую для общества и государства идеологию, с которой необходимо было покончить в ближайшие годы. А как? Во второй половине 50-х годов коммунистическая партия и правительство объявили борьбу с религией своей генеральной линией и повели массированное наступление на Церковь по всем трем направлениям. Идеологически-атеистической обработке стали усиленно подвергать всех советских людей, начиная с детских садов и до глубокой старости. На всю мощь заработали соответствующий отдел министерства образования, пропагандистский отдел КПСС – многомиллионная армия лекторов, газетных корреспондентов, писателей, кинорежиссеров и телевизионщиков. На людей обрушился огромный поток ложной информации о верующих. В 1959 году был подготовлен новый кодекс законов, прошла реформа судопроизводственной и исполнительной карательных систем. Вместо 58-й политической статьи появились новые, не менее оскорбительные формулировки уголовных статей и указов, например: посягательство на личность, тунеядство, паразитизм, мракобесие и т. п. Верующих отцов и матерей повсеместно лишали родительских прав, детей у них отнимали и помещали их в детские дома в других городах. В этом отношении активно подвизались школьные и общественные организации, горисполкомы и горкомы коммунистической партии. Сильно нагнетали враждебную атмосферу в отношении верующих клеветнические газетные статьи, прорабатываемые на производствах, в учебных заведениях, с ходатайством об увольнении верующих с места работы и возбуждении против них уголовных дел. Строились новые, закрытого типа, тюрьмы, строгие и особые лагеря за колючей проволокой, готовились отдаленные места для ссылок.

Вместе с тем, новые советские правители переживали эпоху энтузиазма и «больших скачков» в экономике, науке и технике, гонке вооружений. С головокружительной высоты космических полетов им казались мизерными вековые земные проблемы. Продовольственную программу можно решить поднятием целины и выращиванием в северных широтах южных сельскохозяйственных культур, например, кукурузы. Превратить пустыни в оазис можно поворотом северных рек на юг, при этом построив оросительные каналы. Догнать в ближайшие три-четыре года Соединенные Штаты Америки по производству мяса, молока и яиц тоже нетрудно: обложить налогом каждую деревенскую и городскую скотину. Мировую проблему алкоголизма, по мнению правительства, можно решить изданием одного-двух антиалкогольных указов и вырубкой всех виноградников в СССР, а установить «мир на вечные времена» – изобретением самой мощной водородной бомбы и продвижением ядерных ракет к чужим берегам…

Остается одна трудноразрешимая проблема – организованная преступность и организованная религия, но и ее мы так же скоро разрешим, «показав последнего бандита и последнего баптиста по телевидению».

Но как практически решить проблему религии? Это же не мясо, молоко или яйца и не кукуруза… А религия, да еще – организованная! «Ну, ладно, – рассуждали правители, – с преступниками легче. Это свои, советские люди, наши дети, мы сами, у нас все воруют, и всем всего хватает. А вот верующие, баптисты – это совсем другой народ, чуждый элемент для нашего общества. С ними коммунизм не построишь. С ними нужно покончить в ближайшие годы. Но как покончить?» Оставался третий, испытанный на православии вариант: разделение евангельских христиан-баптистов. Тогда они сами, как «тихоновцы» и «обновленцы», будут предавать друг друга. В 20-е годы в «военном вопросе» этот вариант не сработал. В руководстве союзов стояли не те люди: Н. В. Одинцов и И. С. Проханов. Нынешние руководители ВСЕХБ, хотя и из той же чреды, но, побывав в тюрьмах и лагерях, сделались «более сознательными».

Итак, началось небывалое давление на руководство ВСЕХБ со стороны Совета по делам религии и КГБ с целью навязывания жестких ограничений в работе и жизни церквей. Ставился вопрос: быть или не быть союзу? Предлагалось издать соответствующий документ, сокращающий деятельность в центре и на местах до минимума.

А. И. Мицкевич в 1959 году рассказывал нам в Казани, что мы сопротивлялись, как могли. Ссылались на то, что такие документы вызовут сильное брожение в общинах. Нам сказали, что если мы сами не будем разжигать народ, то ничего не будет. А если что и будет, то их усмирят. «Новое положение, – продолжал Мицкевич, – мы рассматривали как проект и надеялись, что на местах оно вызовет взрывную реакцию, и у нас будут основания сказать, что документ не проходит, и отменить его. Но общины приняли его. Ниоткуда не поступило никаких протестов, только вы одни, казанцы, – бунтари». Далее он продолжал: «Вызывают нас в Совет по делам религии и говорят: вот видите, на местах рядовые верующие более сознательные и более умные, чем вы. И вы не настраивайте их против советской власти, иначе…»