Наши братья меньшие

За столом она желает сидеть только рядом со мной. Сидит аккуратно на листе бумаги и угощается маленькими ломтиками, которые ей дают. Любимое ее блюдо — картошка. Уважает она и кекс, если его предварительно обмакнуть в молоко или чай. От мяса и колбасы тоже не отказывается. Стоит мне выйти из комнаты, как она начинает свистеть. Я свищу ей в ответ, и так мы пересвистываемся через весь дом. Похоже, что ее прежний владелец был настоящим мастером художественного свиста, потому что научил ее целым ариям с замысловатым тремолированием и всяческим трелям. Не может быть и речи о том, чтобы я смог повторить за ней хоть одну из ее музыкальных фраз. Музыкального слуха я, к сожалению, напрочь лишен, так что боюсь, что, послушав мои музыкальные упражнения, она скоро позабудет многое из того, что знала, и начнет издавать такие рулады, от которых любители музыки будут приходить в ужас…

Вскоре мне пришлось на пару дней уехать. Когда я вернулся, к нам пришли в гости дедушка с бабушкой. Мы втроем стоим вокруг клетки, и Агата явно начинает волноваться. Внезапно она хватает меня за палец, не слишком больно, но все-таки… За ужином она хоть и сидит на столе, но весьма подавленна и смущена. В виде особого одолжения она идет на зов дедушки взять у него кусочек колбаски. На протянутую бабушкой руку она взбираться отказывается. А когда я вышел из комнаты, она укусила деда за ладонь, нанеся ему довольно глубокую и сильно кровоточащую ранку. Бедной бабушке сделалось дурно…

Двумя днями позже Агата кусает одного гостя в руку до крови.

Позже к нам приходят в гости два кинооператора. Они рассказывают, что в Южной Америке им частенько приходилось иметь дело с попугаями и пусть мы не беспокоимся, они с ней поладят. Агата вцепляется обоим в руки, а в одного из них прямо мертвой хваткой — едва удается ее отодрать. Мой лейкопластырь уже на исходе.

Агата целую неделю остается в доме наедине с девушкой, которая за ней ухаживает. Однако Агата ни разу не соглашается залезть к ней на руку. Когда я возвращаюсь, Агата по-прежнему доверяет мне. Несмотря на то что все с ней приветливы, она всех игнорирует. Еще и сегодня, по прошествии многих месяцев, она старается укусить каждого, кроме меня.

Такая исключительная любовь все же удивительна. У меня сейчас живут два старых волка, ставших совсем ручными. Но ничто не говорит о том, что они ко мне относятся доверчивее, чем к другим людям. Вероятно, такая неистовая влюбленность и упорная верность, относящаяся к одной определенной персоне, свойственна только моногамным животным, заключающим один-единственный брачный союз на всю жизнь. Для Агаты я, безусловно, являюсь ее партнером. При этом я даже не знаю, какого она пола — женского или мужского, как это часто бывает с теми птицами, у которых оба пола носят одинаковое оперение. Даже возраст ее мне неизвестен.

Когда я чешу ей головку, то могу ее иногда обмануть, подсунув чужие пальцы вместе со своими и осторожно убрав затем свою руку. Но только очень недолго разрешает Агата чужим пальцам себя ласкать, потом она отворачивает свою красивую серебристо-серую головку: «не надо».

Мне хочется научить ее исполнять что-нибудь новенькое. И ничего глупее мне не приходит в голову, чем просвистеть ей популярную американскую песенку «Лили Марлин». Итак, двадцать, тридцать раз я насвистываю ей несложный мотивчик: «Перед казармой, прямо у ворот…» Когда она мне издали что-то насвистывает, я исполняю ей в ответ одну и ту же фразу: «Перед казармой, прямо у ворот…» Надо сказать, что у Агаты огромный набор разных свистов. Она никогда не свистит подряд одно и то же, а меняет свои позывные. Однако с «казармой» она заставляет себя долго ждать. Зато, когда до нее доносится свисток паровоза, резкий и переливчатый, она с восторгом ему вторит, да так, что закладывает уши. Будем надеяться, что она не научится подражать еще и звуку сирены!

До появления Агаты члены нашей семьи, чтобы общаться между собой в этом большом трехэтажном доме, выработали особую сигнализацию при помощи свиста. Теперь это стало невозможным: никто уже не может понять, кто кого и куда зовет!

Пришел в гости сосед. Пока он со мной разговаривает, из соседней комнаты внезапно раздается громогласный хохот — Агата демонстрирует его впервые, хотя находится в доме уже больше месяца. Сосед поднимается:

— Простите, я не знал, что у вас гости…

Я заметил, что охотнее всего Агата разговаривает и свистит, когда находится одна в комнате, за полузакрытой дверью. С маленьким Михаэлем она дружить не хочет. Когда она сидит на столе, а он бегает вокруг, она, наклонив голову вперед, как разъяренная наседка, бегает маленькими шажками по столу, преследуя его.