Наши домашние дела

"Точно какая-то страшная язва, разливается въ народѣ пьянство. Бывало, да и не такъ чтобы давно, о водкѣ, кромѣ великихъ праздниковъ, и въ голову не войдетъ; да и въ праздники-то больше пробавлялись домашнею брагой; а вотъ теперь ребята, праздникъ не праздникъ, только того и норовятъ, какъ бы улизнуть въ кабакъ да нарѣзаться до упаду. Бывало, о масленицѣ возьмешь четвертушку и угостишь всѣхъ добрыхъ людей, а тамъ и самъ поѣдешь къ добрымъ людямъ — разгуляешься; теперь-же вонъ молодые-то возьмутъ ведро, на брагу ужь и не смотрятъ, да и то ненадолго хватаетъ. И ужь хоть пили-то бы дома, а то съ утра уйдутъ изъ дому, и поминай какъ звали. Иной такъ сутокъ по двое, по трое и глазъ не кажетъ. И ужь явится чистехонекъ: окромѣ того, чтò стащитъ деньгами, — шуба, поддевка, все пропало; въ грошовомъ кафтанѣ вернется домой. На нашу бѣду и разоренье шинки развелись въ каждой деревнѣ. Да и господа, суди ихъ Богъ, польстились на грѣшные алтыны и въ своихъ деревняхъ открыли кабаки, да еще лучшiя избы отбили для нихъ у мужиковъ. И ужь разбойники всѣ эти кабачники и шинкари: кто бы что ни притащилъ имъ, все берутъ, разумѣется только-что не даромъ. Послѣ иной-бы и выкупилъ, такъ и концовъ не наѣдетъ: "не знаемъ, не брали", да и въ шею добраго молодца. И до чего дошло! молодыя бабы стали шляться по кабакамъ, дѣвки навѣдываться къ шинкаркамъ. А прежде, и лѣтъ за десять не больше, и дома-то срамно было напиться молодой бабѣ, о дѣвкахъ и говорить нéчего. И вотъ что завели: хоть-бы теперь, о масляницѣ, днемъ покружатся по улицамъ, покатаются по деревнямъ, этого мало, — завели ночныя гулянки. А тамъ, посмотришь, и ребенокъ очутится гдѣ-нибудь въ рѣкѣ или въ лѣсу; и найдетъ полицiя, и раздѣлывайся вся деревня. Вотъ въ Кесовѣ (село кашинскаго уѣзда) году не проходитъ безъ этого, и теперь идетъ слѣдствiе: задушоннаго ребенка нашли въ суметѣ. А спившаяся съ кругу молодежь и пошаливать начинаетъ. Въ позапрошлую ночь совсѣмъ-было уходили нашего крестьянина, съ деньгами возвращавшагося съ ярмарки; отбили наѣхавшiе обозники. А по клѣтямъ-то, и говорить нечего: ночи не проходитъ, чтобы не подломили то тамъ, то здѣсь. Вотъ до чего дошло, а чтó будетъ дальше?"

Предположимъ, читатель, что въ этихъ словахъ есть какая-нибудь доля естественныхъ, во всѣ времена бывающихъ жалобъ старости на новыя времена; но все же, слушая ихъ, нельзя не ощутить значительнаго опасенiя за народную нравственность, особенно если знаешь, что есть враги этой нравственности, имѣющiе свои временныя выгоды душить ее нещадно, всѣми возможными средствами. Объ этихъ врагахъ мы намѣрены сейчасъ привести одинъ любопытный и важный документъ, стоющiй быть напечатаннымъ и оглашоннымъ всюду, гдѣ только можно. Это письмо одного сельскаго священника, помѣщенное въ "Херсонскихъ Епархiяльныхъ Вѣдомостяхъ". Вотъ оно:

"При исполненiи христiанскихъ требъ, я старался внушать моимъ прихожанамъ, какъ вредно излишнее употребленiе горячаго вина. Неоднократныя внушенiя мои увѣнчались наконецъ полнымъ успѣхомъ. Однажды приходятъ ко мнѣ три почетнѣйшiе прихожанина и просятъ, отъ имени всего общества, придти въ сельскую расправу. Немедленно прихожу и спрашиваю о причинѣ ихъ собранiя. Мнѣ отвѣчаютъ: "Благодаримъ васъ, батюшка, за неоднократныя убѣжденiя ваши о прекращенiи въ нашемъ обществѣ пьянства. Мы наконецъ убѣдились, что все зло между нами происходитъ отъ излишняго употребленiя водки, а потому и рѣшились совершенно оставить пить ее. Но чтобы наша общая, добровольная рѣшимость была ненарушима, то мы покорнѣйше просимъ васъ, батюшка, въ слѣдующiй воскресный день привести насъ всѣхъ къ присягѣ и отслужить Господу Богу молебствiе." Я объяснилъ имъ, что къ присягѣ приводить ихъ по этому дѣлу совершенно излишне, и притомъ просилъ ихъ поусерднѣе помолиться Господу Богу о томъ, чтобы Онъ оградилъ ихъ от нападенiя врага, который, сказалъ я имъ, немедленно начнетъ ратовать противъ нихъ за это доброе, истинно-христiанское ихъ намѣренiе. И не замедлилъ врагъ начать свои дѣйствiя.

"Черезъ два или три часа послѣ свиданiя моего съ прихожанами, прiѣзжаетъ ко мнѣ главноуправляющiй питейною конторой и объявляетъ, что прихожане мои бунтовщики (собственныя слова его), а я ихъ предводитель. При этомъ онъ не преминулъ замѣтить мнѣ, что если мои прихожане перестанутъ пить водку, то этимъ сдѣлаютъ великiй подрывъ государственнымъ доходамъ, взносимымъ откупщикомъ, а такъ какъ я внушалъ имъ прекратить пьянство, то, говорилъ онъ, васъ будутъ судить, какъ государственнаго преступника.