Наши домашние дела

Въ прежнее время насъ поражала самая новизна нашего положенiя. Мы наслаждались самою мыслiю о реформахъ и, высказывая слово о ихъ необходимости, мы увлекались иллюзiями, создаваемыми нашимъ воображенiемъ. Общество бывало много разъ сбито съ толку своими учителями литературными и нелитературными. Недавно только получалась возможность обществу выйти изъ прежней отвычки отъ дѣйствительности вслѣдствiе долгаго и совершеннаго неучастiя въ общихъ дѣлахъ. Многiе досадовали, да и теперь досадуютъ, на чрезвычайный теоретизмъ, развившiйся въ эти годы въ литературѣ и въ обществѣ. Но что-же дѣлать, и это должно было случиться и произошло опять таки отъ той-же первоначальной причины, т. е. отъ полнѣйшаго предварительнаго раззнакомленiя съ дѣйствительной жизнью и неучастiя въ собственныхъ дѣлахъ. Послѣ такой долгой предварительной инерцiи, — естественное дѣло что, почти у всѣхъ способныхъ мыслить людей, должны были сложиться въ головахъ странные взгляды и выводы. Мы вынесли теперь опытомъ убѣжденiе, что ничто такъ не вредитъ обществу, какъ подобные, ненормальные, долгiе застои въ его жизни. И вотъ когда начались благодѣтельныя реформы правительства, когда по многимъ изъ нихъ само правительство, потребовало мнѣнiй и участiя общества, — ясное дѣло, что должно было начаться прежде всего съ теорiй. Надо было сговориться, согласиться, такъ сказать друг съ другомъ познакомиться, высказаться другъ передъ другомъ во всѣхъ тѣхъ убѣжденiяхъ, которыя мы вычитали, или до которыхъ своимъ умомъ дошли въ своихъ углахъ. Но мало по малу этотъ необходимый и неминуемый теоретизмъ, сталъ переходить въ иныхъ случаяхъ въ крайность. Явились даже такiе публицисты, котрые проповѣдывали самое полное распаденiе съ дѣйствительностью и со всякой практической дѣятельностью, приняли это себѣ за принципъ, за ученiе, за нормальное положенiе. Мало по малу они дошли до отрицанiя всего насущнаго въ жизни общества, всего текущаго, на которомъ они застали его, всякой зависимости и послѣдовательности съ преданiями, съ почвой, съ исторiей; закоренѣли въ этихъ убѣжденiяхъ, и даже теперь, когда уже общество давно опередило и переросло ихъ, требуя дѣла, а не словъ, — даже теперь многiе изъ нихъ увѣрены, что никогда они не имѣли столько силы и влiянiя на общество, какъ именно въ настоящiй моментъ. Они даже забыли понять, что многiя изъ ихъ отвлеченiй и собственныхъ ихъ теорiй — въ сущности только результаты практическихъ выводовъ запада, — результаты, сами за себя свидѣтельствующiе, что всякое мировоззрѣнiе, всякая общественная идея, чтобъ быть нормальной, должна не иначе произойти на свѣтъ, какъ прямымъ, обыкновеннымъ путемъ исторической жизни того народа, въ которомъ сложилась она вслѣдствiе строгой, домашней, почвенной необходимости. Многiя выходки нашихъ теоретиковъ и ихъ литературныя заявленiя мало-по-малу стали приводить общество въ рѣшительное недоумѣнiе. И потому понятно, что всѣ почти оживились и переродились, когда всѣмъ пришлось заявить себя въ польскомъ вопросѣ. Тутъ мы всѣ неожиданно, вдругъ поставлены были лицомъ къ лицу уже не съ теорiями, а съ ясной, насущной дѣятельностью, вызвавшей наши основныя, народныя, непосредственныя, живительныя, вѣчноприсущiя намъ чувства. Вообще все это стремленiе было какъ-бы лекарствомъ нашему обществу. Непосредственное соприкосновенiе съ дѣйствительностью ободрило всѣхъ. И понятно, что теперь уже общество относится ко многимъ изъ такъ называемыхъ прежнихъ "новыхъ идей" съ большою острожностью и даже скептически. Разумѣется и тутъ не безъ крайностей. Но вѣдь только долгимъ опытомъ въ практической, непосредственной жизни общество можетъ избавиться отъ увлеченiй и крайностей. Этотъ первый опытъ, это первый шагъ нашего общества къ самостоятельной жизни чрезвычайно замѣчателенъ; — онъ принадлежитъ нашей начинающейся новой исторiи. Мы сознали ясно, — и уже кажется безъ колебанiй и поворотовъ назадъ, — необходимость непосредственной общественной дѣятельности и хоть нѣкотораго участiя въ своихъ собственныхъ экономическихъ дѣлахъ. Сознали мы тоже, что очень много не понимаемъ не только въ текущихъ дѣлахъ своихъ, но даже въ самихъ себѣ, въ нашей почвѣ и народности, — а потому ищемъ опыта и жаждемъ его. Теперь мы вглядываемся серьезнѣе въ каждое нововведенiе и внимательнѣе разсчитываемъ тѣ послѣдствiя, которыхъ можно отъ него ожидать. Теперь мы очень хорошо сознаемъ, что послѣдствiя какого-либо нововведенiя зависятъ не только отъ тѣхъ началъ, которыя положены въ его основанiе, но и отъ тѣхъ общественныхъ элементовъ, которые еще остаются и въ средѣ которыхъ новое учрежденiе должно дѣйствовать.