Наши фиолетовые братья

– «Вроде»!.. – раздраженно передразнил полковник и для особо тупых и пытливых повторил: – Маскировка. Эффект двойного проникающего взаимодействия… нет, даже тройного. Ясно?

– Конечно, так точно, – отозвался техник. – Тройное взаимодействие. Это ежу понятно. Только… ее ведь тут не было…

– Цыц! – прошипел Бугаев.

За холмом ему послышалось шевеление, и действительно, из-за правого склона вдруг показался какой-то тип с выпученными глазами. Незнакомец что-то насвистывал, при этом сложенные конвертиком губы издавали лишь один звук. Так он и свистел: «у-у-ууу», пока, в свою очередь, не напоролся взглядом на обескураженных бойцов.

– К бою! – рявкнул Бугаев, бросаясь на землю и попутно сшибая с ног оторопевшего Дустназарова.

Десантники рассредоточились и залегли. Свистящий субъект выдал разочарованный, съезжающий ко второму фа-диез «ууууу» и рванулся назад, за холм.

– Стоять!! – окликнул его полковник.

Пучеглазый, не вняв, скрылся за склоном. Спустя секунду оттуда кто-то выстрелил.

От такого хамства бойцы растерялись еще больше. Окажись на месте щуплого незнакомца крупнейший из всех хищников – с бивнями, когтями и перепончатыми крыльями, – они бы испекли его раньше, чем он успел крикнуть «мама». Этот же, тщедушный о двух ногах, юркнул за курган и, как говорится, был таков.

Собственно, каков он был в действительности, никто толком не разобрал. Все отметили пустые рыбьи глаза – и только. В остальном это был, безусловно, обычный человек.

– Мне моргалки этой бактерии что-то не очень понравились, – заявил, вжимаясь в песок, один из старослужащих. Личный состав к его мнению прислушивался: воин служил так давно, что никто уже не помнил ни его имени, ни фамилии, ни звания. Петлицы на его скафандре обветшали настолько, что их не брали даже в музей, а фотография любимой внучки в нагрудном кармане обратилась в прах, как и сама внучка, и была заменена платиновой дисконтной картой Центра Реанимации и Урологии.

– Нормальные моргалки, – веско произнес рыжий техник. – Просто они до родника добрались.

– Какого еще родника?

– «Номер три», а то какого же!

– Не, – подумав, возразил старослужащий. – Походка у него была трезвая. Когда б к роднику припасть… как следует припасть, по совести… то, считай, никакой походки уже не останется. Походка – это у тех, кто тебя оттаскивать будет.

– Если принимать лечение правильно, делить на несколько подходов, да вперемешку с твердой пищей, тогда и оттаскивать не придется.

– Во-во, – подал голос второй техник. – Чтобы просто нажраться на халяву, сюда никто не полетит, далековато все-таки. А за исцелением могут, особенно за нетрадиционным. Уроды! Лечебница им тут или что?..

– Вы работать будете или как? – равнодушно осведомился Бугаев и внезапно заорал: – Огонь, дармоеды, огонь!

Десантники, по команде выйдя из оцепенения и по команде же изготовив СТУРНы к стрельбе, накрыли холм десятками залпов. Оттуда вяло ответили – до позиции долетело несколько зеленых энергетических сгустков, затем все смолкло. За пригорком показались убегающие нарушители – числом около шести или приблизительно семь. Пучеглазые незнакомцы драпали плотной кучкой, поддерживая на ходу двух раненых, поэтому сосчитать их точнее не представлялось возможным.

– А ты не зевай! – сварливо бросил Бугаев «следопыту». – Тут и без тебя разберутся. Связь налаживай!.. А ты под руку не лезь! – прикрикнул он на Дустназарова. – Заройся поглубже и не дыши! Все равно от тебя проку, как от водомерки.

Хлеборез обиженно засопел и, внезапно поднявшись в полный рост, метнул за холм свой огромный нож. Кривое лезвие, заточенное с разводом, как у ножовки, взрезало воздух и почти уже настигло шею одного из бегущих нарушителей, но вдруг пропало из виду. Исцелившиеся на ключевых водах тоже пропали, словно угодили по дороге в яму.

– Что за чертовщина… – буркнул старослужащий. – От СТУРНа так не помирают. Должна была пара лоскутов остаться… или хотя бы дым…

Дыма, однако, не наблюдалось. Шесть, а может быть, и семь человек вместе с ножом Дустназарова просто исчезли, как до этого исчезали сами десантники, двигавшиеся по стрелке.

– Чем ты теперь хлеб резать будешь? – зароптали бойцы. – Где ножик замаскировал? Иди ищи его!

Дустназаров, чей воинственный порыв уже испарился, вновь уступив место глубочайшему гуманизму, прерывисто вздохнул и поплелся к холму.

– Господин полковник! – Он, прихрамывая, обошел крутой склон. – Эти подонки… эти недобитый ублюдки, собачий дети, козлы вонючий, червивый личинка…

– Вводную часть можно опустить, – прервал его Бугаев.

– Ага… Копали… Дверь какой-то…

Бугаев недоверчиво покосился на черную трубу, торчавшую прямо из вершины холма, и подошел убедиться. Действительно, Дустназаров не галлюцинировал: сбоку валялись странные, словно инопланетного производства лопаты, а в разрытой насыпи виднелась какая-то плита. Нарушители не успели закончить, и открыть дверь пока было невозможно.