Наши крылья растут вместе (СИ)

- Я просто поставлю еду на их столики и молча уйду, - успокаивала она сама себя, направляясь на кухню.

Взяв три подноса из рук Джуана, девушка уставилась на еду, понимая, что в голове у нее зарождалась отличная идея по временному устранению нежелаемого объекта из кабины пилотов.

- Джуан, возьми у меня верхний поднос.

- Ты кого-то оставишь голодным? - Удивился он, неуверенно подчиняясь ее просьбе.

- Все будут сыты, - улыбнулась она, - но каждый в свое время.

Оливия пошла с двумя подносами и под пристальным вниманием стюардесс, открыла дверь кабины пилотов, видя, как они перевели взгляды внутрь кокпита, пытаясь рассмотреть, что твориться внутри. Оливия зашла внутрь, набрав в легкие, как можно больше воздуха и тут же выдохнула его, очутившись в полной тишине. Казалось ее присутствие никто не заметил. Атмосфера тишины и никаких улыбающихся лиц, каждый был занят своей работой. Карим сидел позади пилотов на дополнительном кресле, в котором, когда-то сидела она, летя на новом самолете из Гамбурга. На его коленях была разложена тонна бумаг. Вес этой макулатуры можно было сравнить с весом большого рюкзака странствующего путника. Марк листал толстый журнал, лежавший у него на столе. Даниэль сидел к ней спиной, он даже не обернулся на звук захлопнувшейся за ней двери.

- Добрый день, - улыбнулась она, нарушив могильную тишину, видя, как на ее голос обернулся только Марк, - время обедать.

Он кивнул ей и перевел взгляд на Карима в ожидании его реакции:

- Спасибо, Оливия, мы как раз проголодались.

Наконец черный орлиный взгляд экзаменатора коснулся ее лица, и девушка улыбнулась шире, меняя тон голоса на убаюкивающий шепот:

- Уважаемый, капитан Джабраил, я предлагаю вам пообедать наверху в нашем лучшем люкс-классе, где вас никто не побеспокоит. Здесь, боюсь, вам будет неудобно.

Даниэль тут же обернулся, слыша это безумие. Перед полетом он откинул мысли об этой девушки прочь, оставляя их на потом. Ему нужна была ясная голова и здравые мысли. Он решил игнорировать ее, но после ее слов это оказалось трудно. Увидев море удивления на лице своего второго пилота, он улыбнулся, понимая, что Оливии Паркер никто не указ, она все равно сделает по-своему. В ее голове рождаются безумные идеи слишком быстро, она просто не успевает думать об их последствиях.

Три месяца назад он убил бы ее за самодеятельность. Сейчас он лишь улыбался, переведя свой взгляд с лица недовольного Марка в окно. Буря решила спасти их на время, чтобы передохнуть от угнетающей тишины. Молчать столько времени становилось пыткой. Даниэлю казалось, что все диспетчеры на время стали его лучшими друзьями и выходя с ними на связь, он был рад, что может говорить.

- Я вас где-то видел, - произнес Карим, но его голос не испугал девушку, - ваше лицо мне знакомо.

- В аэропорту, - улыбнулся Марк, - Оливия - лицо нашей авиакомпании.

- Ах, да-да, - задумчиво и растяжно сказал Карим, подняв указательный палец правой руки вверх, - я вспомнил. Вы и капитан Фернандес, да-да. Красивая фотография. И кажется, это вы приняли роды у женщины, когда ваш капитан посадил самолет на короткую полосу в Коломбо. Я видел вас по телевизору.

Даниэль перестал улыбаться, вспомнив, сколько нареканий услышал он в свой адрес из уст этого человека после той посадки. Карим не одобрил распоряжения Даниэля садиться в Коломбо, мотивируя тем, что пятьсот жизней не стоили одной новорожденной. Сейчас не хотелось бы освежать память Карима.

- Да, это я, - все так же тихо произнесла Оливия.

- И что считаете вы, Оливия, по поводу того случая?

Он поправил бумаги, лежащие тяжелым грузом у себя на ногах и рукой, указал на пилотов, давая понять ей, что пока она будет отдавать еду, у нее есть время подумать над ответом. Девушка слегка занервничала, прикусив нижнюю губу и, повернувшись к Марку, встретилась с недовольным взглядом. Но послать ее сюда было его идеей, поэтому она пожала плечами и передала ему поднос с едой. Недовольно, он выхватил из ее рук несчастный поднос и поставил себе на столик.

Девушка повернулась к Даниэлю, протягивая ему поднос, представляя, как он мечтает его перевернуть на нее. Но она ошиблась. Его пальцы коснулись ее руки слегка задержавшись на них, его глаза осветило солнце, подливая молоко в эспрессо. Взгляд без гнева и раздражение. Теплота его пальцев пронесла сквозь нее нити всевозможных вспышек, но среди них не было ярости. В памяти вновь возникла картина той ночи, о которой она мечтала забыть и повторить одновременно. Она все еще отчетливо помнила эти пальцы, нежно скользящие по ее коже, оставляя дорожку покалывания.

- Спасибо, - он слегка улыбнулся и тут же отвернулся от нее, ставя поднос на выдвинутый столик возле себя.

У нее было время подумать о своем ответе, который ждал Карим, но она забыла вопрос. Вопросы другого рода теперь жили в ее мыслях и ответов на них у нее не было. Это был тупик.