Наши крылья растут вместе (СИ)

- Это я должна просить у тебя прощение. Ни за то, что попросила уйти тебя в тот вечер, ни за то, что не отвечала на твои звонки, а за то, что подала тебе каплю надежды. Я не хотела. Прости меня, Патрик.

Он потупил взгляд в пол, лишаясь последней надежды. Они улетели. Нет, рухнули и разбились вдребезги. Кажется, он слышал звон:

- В таком случае, мы квиты, - прошептал он, - но что значит сегодняшняя комедия за завтраком?

- Люди из моего экипажа вбили себе в голову странную вещь: они считают, что я резко изменилась из-за того, что с кем-то встречаюсь, - Оливия улыбнулась, отходя от Патрика, - Нина поспорила, что с тобой. Я решила подыграть ей, сделать ей приятное. Нам с тобой это ничего не стоит?

Это был вопрос или мольба? Девушка смотрела на него молящими глазами, ожидая ответ. Она хотела его согласия:

- Но ведь это ни так. Зачем лгать людям? Уже сегодня мы с тобой попрощаемся и разойдемся каждый в свою сторону. Что ты скажешь им завтра?

- Что мы расстались.

- Оливия, - он направился к выходу, но остановился на пол пути, - я не понимаю тебя. Ты и правда изменилась. Вчера, когда я стоял на этом же самом месте, ты не видела меня, потому что в твоих руках был телефон. Ты получала сообщения и отправляла свои, полностью погрузившись в этот процесс. У тебя ведь есть мужчина, ни так ли? Это он мешал нашему с тобой разговору. Так скажи им правду. Или правда настолько ужасна, что им не следует ее знать? Кто он, Оливия? Капитан Даниэль Фернандес Торрес?

Девушка слышала только эхо его голоса. Патрик ни Нина, ни Келси, ни Дженнет. Он мужчина, чувствующий своего соперника. Может быть поэтому он так быстро увидел то, что не видели другие.

- А разве он вернулся из отпуска? - Ложь порождала ложь. Каждое слово, произнесенное ею в этой комнате, было омерзительно лживо. Сколько еще надо лгать, чтобы сохранить все и ничего не потерять?

Патрик усмехнулся, вымученно вздохнув:

- Летя с вами двумя из Гамбурга, я много насмотрелся на ваши непростые отношения. Вы могли не замечать друг друга часами, а потом ругаться. Но в итоге все закончилось хорошо. Он прижал тебя к себе, когда ты испугалась залпов фейерверка. Я видел то, на что другие просто не обратили внимание. Ты прижалась к нему, бессознательно ища защиту. Не ко мне, Оливия, не к Дюпре, а к Фернандесу, своему капитану. Это были секунды, но тогда я понял одно - можно скрывать чувства, но нельзя заставить подсознание лгать. Рано или поздно, оно неожиданно проявит себя, и вся правда выплывет наружу. Я желаю, чтобы это произошло, как можно раньше. Но больше всего я желаю, чтобы твой разум взял вверх, заставив тебя подумать и отказаться от этой связи.

Оливии показалось, что он говорит вечно. Его слова задушили. Сердце забилось быстрее:

- Ты психолог? - Тихо прошептала она, желая не видеть его никогда. Теперь она боялась его. Он просканировал секунды взрыва фейерверка, о котором девушка никогда не вспоминала. Теперь она сама готова была взорваться.

- Не нужно быть психологом, чтобы видеть это. И нет ничего удивительного в том, что ты изменилась. Все слишком очевидно - капитан вернулся.

Патрик преодолел последние шаги к двери и схватился за ручку, но слова Оливии заставили его руку замереть:

- Я понимаю тебя, ты слишком расстроен моим отказом. Человек в расстроенном состоянии может придумать самые невероятные вещи. Я не виню тебя в бурной фантазии, но ты не вини меня в несуществующих отношениях с капитаном.

Он не открыл дверь, вновь поворачиваясь к ней:

- Мои слова не плод моего воображения, Оливия. Надо быть слепым, чтобы не заметить эту связь. Я провел с вами всего лишь пять часов полета, но за это время успел многое увидеть.

Девушка чувствовала, как напряглась каждая мышца на ее теле, дыхание стало частым и сбитым, заставляя сердце колотиться так же. Она пыталась придумать оправдание, защитить себя, инстинктивно мотая головой:

- Ты не мог ничего видеть, потому что смотреть было не на что. Большую часть своего времени в том рейсе я провела с тобой.

И это было правдой. Одна ниточка правды показала свой конец. Надо было хватать ее и распутывать, как можно быстрее, но Патрик не дал ей этого сделать:

- Кроме момента, когда я остался один в кабине пилотов и Фернандес срочно понадобился Дюпре, телефон в верхнем салоне не работал и я поднялся к вам, - Патрик вымученно вздохнул, заканчивая свою речь, - вы почти целовались.

Оливия открыла рот от удивления, ее брови машинально взметнулись вверх, взгляд ярких голубых глаз устремился на мужчину, стоящего напротив и пытающегося освежить ей память. Но она помнила тот момент. Его она помнила так же, как секунды на кухне в доме матери, когда дыхание Даниэля обжигало ей губы. В первый раз им помешал Патрик, потом Джина...