Наши люди

-- Я инстинктивно знал, какие меры принять: выключил немедленно бензин. Поставил на нейтралку и сначала тормозил, а после отпустил тормоз, чтоб дать машине развернуться и уйти с левого ряда. Я ясно думаю в такие моменты, я никогда не теряюсь, -- вспоминает он тот давний случай. -- Пробовал осторожно тормозить, пока машина еще слушалась руля. И притормозил трением и ударом о правый барьер. Остановил машину. Все горит вокруг меня, а обе двери погнуты, не отрываются. Отчаянной силой я выбил окно, вылез из машины -- и прыгнул на землю, кувыркнулся, чтобы потушить себя, -- и в этом прыжке сломал себе шею...

Я клинически умер. Я имел это странное явление белого туннеля, с огнем в конце -- вы, может быть, читали о чем-то подобном. Я был вне тела... Это не было автогипнозом, потому что я мало знал об этом.

-- Было страшно?

-- Нет! Это было очень приятно. Облегчение, чувство, что скоро увидишь людей, которых любишь, -- меня это манило... Это странная вещь, я почувствовал, что могу это своей волей остановить. Я откуда-то знал, что в моей власти выбирать -- пустить себя в туннель, к этому желтовато-белому свету, -- или остановить себя, пострадать, выздороветь и сделать то, что я еще могу сделать на этой земле.

-- Вы так спокойно про это говорите! Это что, опыт человека верующего или...

-- Знаете, мне родители предоставили совершенно свободный выбор. Меня учили истории религии... Но взгляды у меня совершенно агностические, я не принимаю формальных ритуалов. Мне кажется, что догмы вредны! К примеру, давно пора ограничить население некоторых африканских стран, а некоторые запрещают там презервативы и аборты.

Да. А что разбиться можно -- так это всякий гонщик знает. Сколько я страшных аварий видел! Это спорт рискованный и опасный.

-- Так вы, значит, в том туннеле решили вернуться с полдороги.

-- Да... Это был тяжелый случай. Меня окунали в перманганат потассия (марганцовка. -- Прим. авт.) и потом соскребали сожженное мясо, чтоб инфекции не было. Это страшно больно, и даже морфин не помогал. Потом морфин стали чем-то заменять, чтоб я не привык -- чему-то одному. Я ничего не мог -- даже читать: глаза были искалечены. Даже радио слушать: слух и тот уставал. Очень близких людей у меня немного -- может быть, дюжина... Когда у меня было это несчастье, они со всего мира приехали ко мне. Я люблю устрицы, люблю семгу -- они приносили мои любимые вещи, чтоб подбодрить меня.

У меня работал тот единственный орган, которым мы в обычной жизни слишком мало пользуемся, -- мозг. За те десять месяцев, что я лежал в клинике, я написал в голове книгу. Это роман -- о параллельных возможностях человека. Пока не напечатан, -- я им недоволен и переделываю.

-- Ваш мозг там имел много времени думать о причинах аварии, так? Что же это было?

-- Кто-то вывинтил болты, вот колесо и отвалилось. Я машину не поставил на ночь в гараж, так что это легко было сделать.

-- И что, вы на ходу слышали стук, но не остановились посмотреть?

-- Нет. Это внезапно случилось.

-- Значит, подпилили. Если б развинчено! Вы б слышали.

-- Вибрация, да, была бы... Но я ее не почувствовал! Хотя имею хороший слух на машины...

-- Ну да, слух ведь у вас музыкальный.

-- Как ни странно, еще у одного человека -- у которого была машина той же редкой серии, с таким же, как у меня, пластиковым корпусом, для легкости -- случилась такая же авария, у него точно так же колесо отлетело.

-- Это что, леваки так бьют буржуев? Тут у вас в Швейцарии полно картинок с Че Геварой, на стенках через трафарет штампуют.

-- Я не думаю, что это политическое.

-- Может, месть за что-то?

-- За что? Политическими делами я не занимаюсь, я ни с чьей женой не водился -- в тот момент. Не могу понять -- за что?

Скорей всего от зависти! Я могу только себе представить, что кто-то увидел ночью "Феррари", стоящее перед дорогим отелем, с американскими номерами штата Флорида, со словом Palm Beach. И -- подпилил болты... -- Он рассказывает про это тихо, спокойно, ему как будто дела нет до того, что вот кто-то собирался его убить и чуть не убил. Он продолжает рассказывать так, как будто говорит про скучные мелочи: -- Некоторые просто с ума могут сойти, если у кого-то больше денег, чем у них, они на все готовы ради денег! Вот страшный случай. В клинике одновременно со мной лежал мальчик, ему искалечили лицо фейерверками. Так его родители просили врачей не делать реабилитацию, чтобы он на суде выглядел пострашнее и можно было получить с виновных побольше денег. А ведь они были не нищие, владели гостиницами и ресторанами... И это -- швейцарцы! И это -- благополучная страна! "Феррари" тут, "Феррари" там

Набоков обещал мне показать одну из своих "Феррари". И вот мы едем с ним к дому, где он раньше снимал квартиру, -- а подземным гаражом он там до сих пор пользуется. В гараже он кивает на черный "Порше":

-- Это нашего швейцара машина, он на ней гоняет.

-- "Порше"? В каком смысле -- у швейцара?

-- Ну как? Он раньше был крупным менеджером, да остался без работы, ну и вот нашел место -- швейцаром трудится...