Наши люди в Шанхае

Какой смысл возмущаться, если крем уже не вернуть?

Посулила я Наталье Васильевне, скрипнув зубами, что поручение ее выполню, убрала баночку с землей в дорожную сумку, и думать о ней забыла.

Идиотка несчастная!

Ну, как китайцы откроют ее сейчас и спросят?

Что отвечать? Что эту землицу из-под жасминового куста, растущего на русском севере, я привезла сюда, за тридевять земель, по просьбе своей любимой свекрови?

Боюсь, трогательная история «мамы в законе» о дяди Васиной могилке не произведет на китайских стражей порядка должного впечатления.

Мне и самой, признаться, она кажется полным бредом!

Землицу, меж тем, уже рассыпали по столу.

— Mask. Маска! — поспешно пояснила я, не дожидаясь вопросов. — Маска для лица! — Для пущей убедительности я похлопала себя пальцами по лицу, а потом показала на надпись на баночке. — Видите, написано: «для лица».

— О! — Дружно удивились китайцы.

— Новая разработка, — я твердо стояла на своем, — земляная маска для лица. Есть маски из глины, а это из земли.

Алсуфьев приглушенно всхлипнул. То ли от смеха, то ли из сочувствия.

Я предупреждающе зыркнула.

Милиционеры с милиционершей опять о чем-то посовещались, надо признать, недолго, сложили землю обратно в баночку и заявили, что мы можем идти.

Наконец-то. Не прошло и года!

Что искали? Пес их знает.

Поставить меня в известность китайская милиция не сочла нужным.

Глава 13

— Зачем так переживать, Наташечка? — Пыхтел Алсуфьев, старательно заталкивая тяжелый чемодан на верхнюю багажную полку. — Ничего страшного не случилось. Мы же успели! Не надо расстраиваться.

— Гм, успели. Вскочили в самый последний момент в отходящий поезд!

— Но ведь вскочили же! И уже едем. Успокойся.

— Легко сказать «успокойся». У меня сердце колотится как овечий хвост. Я до сих пор в себя прийти не могу. А если б я оступилась и упала с платформы? Вниз?! На рельсы?!! Ой, даже представить страшно… Лучше не напоминай мне об этом. Я и так вся на нервах. Ты знаешь, Сережа, я поражаюсь, есть же люди настойчивые! Видят, что мы спешим, нет, пристали как банный лист к одному месту! Идиоты, прости, господи! Они же мне все вещи скомкали. Распотрошили весь чемодан, раскидали все по грязному столу, перепачкали, перемяли и обратно запихали как ни попадя. Теперь придется все заново перекладывать. Можно подумать, мне делать больше нечего, как только по два раза на дню чемодан переупаковывать. Я и так еле на ногах держусь. Кстати, где он? — Я растерянно оглядела тесное пространство купе.

— Кто, Наташечка?

— Мой чемодан.

— А-а, — понимающе закивал он и показал пальцем вверх. — Вон он, лежит на полке.

— Как на полке? Когда ты успел? Нет, Сережа, это невозможно. Зачем было запихивать такую тяжесть на самую верхнюю полку. Теперь придется опять снимать. Я ведь сказала, что мне надо заново аккуратно сложить вещи. Не могу же я ходить по Шанхаю мятым чучелом, будто меня корова жевала.

— Не переживай так, Наташечка. Право, не стоит. Ты в любом случае выглядишь отлично. К тому же в отеле, наверняка, найдутся и утюг, и горничная, которая выгладит все за символическую плату.

— Я тебя умоляю, — я раздраженно передернула плечами. — Приехать за тридевять земель на какие-то несчастные три дня и два из них потратить на глажку. Нет уж!

Я решительно встала на цыпочки.

Алсуфьев поспешно вскарабкался на нижнюю полку и потянул громоздкий чемоданище на себя.

Тот даже не шелохнулся.

Алсуфьев беспомощно сверкнул очками.

— Подожди, не трогай, я помогу, — я бестолково запрыгала, пытаясь дотянуться до багажной полки.

Последовать примеру Алсуфьева и встать ногами на нижнюю полку я не решалась, боялась, что мой неуклюжий приятель меня с нее спихнет или же, чего доброго, уронит на меня мой же чемодан. Нет, нужно всегда сохранять свободу для маневра.

Я огляделась в поисках чего-нибудь подходящего.

— Вот, — я протянула Сергею белое махровое полотенце, лежавшее на подушке. — Возьми и просунь его одним концом под ручку чемодана. Правильно, вот так, и передай оба конца мне. Так, изумительно. А теперь ты сверху, я снизу, на счет «раз» тянем за полотенце рывком на себя. Хорошо?

Алсуфьев понимающе кивнул.

Я скомандовала:

— И-и, раз!

Раздался оглушительный треск рвущейся материи, я повалилась вверх тормашками. Следом за мной спланировал и Алсуфьев, и приземлился ровнехонько возле меня.

Это, конечно, плюс. Все могло быть значительно хуже. Алсуфьев мог спланировать прямиком на меня.

К тому же упали мы не в проход, а на полку. Там все-таки помягче.

Хотя, кто его знает, что хорошо, а что плохо. Время покажет. Сейчас я в шоке и боли не чувствую, а что со мной будет дальше после такого падения еще неизвестно. Может, я из-за этого Алсуфьева вообще инвалидом останусь.

Тьфу, тьфу, тьфу! Я постучала по деревянной обшивке купе. Не дай, бог, конечно.

Алсуфьев с кряхтением поднялся и помог встать мне.

— Ручка оторвалась, — удивленно сообщил он, вытаскивая из полотенца ручку от чемодана.

— Ну, и пес с ней! — Отмахнулась я. — Велика важность, ручка. У чемодана еще одна есть.