Наши павшие нас не оставят в беде. Со Второй Мировой – на Первую Звездную!

До цели идти нам было минут двадцать. Предстояло сделать большой крюк, чтобы враги не поняли, из какого сектора мы к ним нагрянули.

– Набрать высоту до семи километров. Всем держать строй! – резко скомандовал Ежи, а потом более спокойным тоном попытался подбодрить нас: – Впереди нас идут беспилотные модули, которые будут глушить их радары. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Мог и не говорить, каждый из нас видел их сейчас на своих экранах. Небольшие, похожие на снаряды с крыльями и хвостом капсулы, эдакие миниатюрные самолетики. Они дистанционно управлялись с базы и обычно выполняли разведывательные функции. Я однажды поинтересовался у Ежи, почему нельзя их использовать для более конкретных задач, например для торпедирования врага. Ведь не гибли бы пилоты, можно было спасти многие жизни.

– Пробовали, но у тварей имеется какая-то защита, – помрачнев, ответил Ежи. – Чужаки сбивают модули на подлете. Поэтому беспилотники – наши маленькие помощники, и только. Они могут сделать съемку объектов издалека либо подавлять некоторые частоты. На большее пока не способны.

Мы приближались к зоне боевых действий. Пока шли, я видел на экране разрушенные города. Выжил ли в них кто-нибудь? Странно, но я ни разу не слышал, чтобы устраивались спасательные операции по вызволению гражданских. Ведь наверняка кто-то из людей прячется по разбомбленным подвалам, не могли все погибнуть.

– Подходим! Пока чисто! – раздался голос Ежи. – 132-й, 205-й – идем за мной на штурмовку. Остальные прикрывать!

«Сто тридцать второй» – мой катер. Никогда не любил цифровые обозначения машин. Было в этом что-то безликое. Ведь во время полета ты сливаешься со своим самолетом в одно целое, становишься с ним единым организмом. Каждый летчик давал своей машине какое-нибудь имя или прозвище. Я свой Ил-2 называл «старичком», и тот полностью оправдывал это прозвище. Он был не новым, в полете ворчливым, постоянно что-то в нем барахлило. То «сидор» [1]заедает, и дергаешь его нещадно, то рули высоты и направления заклинит. Никогда не знал, что забарахлит в нем в следующий момент, а все равно любил его. Часто самолеты приходили с заводов с недоделками и дефектами, но мы не жаловались, понимали. Ведь на заводах, не щадя своих сил, работали женщины и дети. А фронту требовалось много самолетов, потери были огромными.

Своему «сто тридцать второму» прозвища я пока не придумал, надо было для начала проверить его в деле.

Все шло спокойно, «крабы» не появлялись. До цели оставалось совсем немного, мы уже готовились начать пикирование, когда раздался громкий крик Ежи:

– Чужаки на два часа!

Забыв об экране, я по летной привычке повернул голову и обомлел: на нас неслось с десяток вражеских машин. У нас был численный перевес, но сердце мое дрогнуло. Это были другие катера, таких я еще не видел. Маленькие, узкие, юркие, ощетинившиеся десятками орудий.

– Работайте! – услышал я голос Степана. – Мы ими займемся!

Команда истребителей поменяла направление, отсекая от нас вражеские катера. Мы продолжали двигаться к цели, за спиной разгорался яростный бой. И вдруг в динамиках я услышал Вольфганга:

– Парни! Они нас всех размажут! Отхожу!

– Ты охренел?! – рявкнул я. – Что ты творишь?!

– Пятьсот седьмой! – включился Ежи. – Отставить! Это приказ!

– Приказ оспорен, – жестко ответил Вольфганг и отключился.

Ах, сучонок! Недобитая фашистская мразь! В самый критический момент бросил товарищей.

Я видел, как его катер развернулся и полетел в обратную сторону. Такого дерьма от него я точно не ожидал. Моей ярости не было предела. Если бы мог придушить прямо сейчас, ничто бы меня не остановило. Шульц не только предал всех нас, в первую очередь он предал меня.

– Вернемся, отдадим его под трибунал! – прорычал Ежи.

– Если вернемся, прихерачу собственными руками, – сквозь зубы прошипел я.

– С радостью помогу, братка! – отозвался Степан.

– Не отвлекаться, – прервал нас Ежи. – Продолжаем работу.

Мы начали заход на цель, надеясь, что истребители удержат тварей и дадут нам довести дело до конца.

Вражеская база походила на гигантскую пирамиду, воткнутую в землю острым концом. На земле возле нее суетились полчища чужаков, по дорогам двигалась бронированная техника. Инопланетные гады времени зря не теряли, захватывали наши территории и быстро на них обустраивались. Что ж, мы пришли им помешать.

– Осторожно! – предупредил нас Ежи. – Зенитная артиллерия!

Зенитки всегда были бичом для штурмовиков. В начале той нашей войны главной бедой для нас, конечно, были немецкие истребители, так как Ил-2 выпускался одноместным и с хвоста был совершенно не прикрыт. Приходилось подходить к вопросу защиты тыла с «хитринкой». Сзади фонаря вставляли крашенную в черный цвет палку, якобы пулемет, что давало иллюзию защищенности – авось враг поостережется, ведь сбитым быть никому не охота. Потом уже, когда самолет оборудовали местом для стрелка, вооруженного пулеметами ШКАС или УБТ на турели, немецкие истребители стали менее надоедливыми. Но зенитки по-прежнему доставали. Самолет, летящий на малой высоте, – отличная мишень для зенитной установки.