Наши павшие нас не оставят в беде. Со Второй Мировой – на Первую Звездную!

К XXII веку человечество, наконец, объединилось. Удалось создать гармоничный мир, без национальных и территориальных распрей. Не сразу, но со временем была принята совсем иная система управления планетой. Человек смог спокойно жить, приносить пользу и радость своим собратьям. Впервые за все существование человечества агрессия и жестокость были побеждены. Наступил Золотой век человеческой цивилизации, продлившийся целых 68 лет.

Люди будущего добились мира на всей Земле. Не было никаких войн, даже локальных конфликтов. Сбылась мечта всего человечества. Сбылась, чтобы тут же рухнуть. Избалованное мирной и сытой жизнью, человечество постепенно разучилось воевать. Небольшая гвардия, конечно, была, но она лишь изредка выполняла полицейские функции и существовала для поддержания порядка, а не ведения боевых действий. В любом обществе есть преступные элементы, не избежали их и здесь, хотя не в таких масштабах, как это было в прежние века. Но в основном гвардейцы использовались при природных катаклизмах. Даже министерство, к которому они были приписаны, называлось Службой Спасения на Земле и в колониях. Они не были солдатами. Некоторые из них участвовали в редких перестрелках с преступниками, но никто никогда не воевал. У них не было никакого понятия о тактике и стратегии войны.

Когда орды инопланетян ринулись на Землю с небес и принялись безжалостно уничтожать беззащитных людей, гвардия оказалась не в состоянии сдержать натиск. Чужаки ударили одновременно в разных местах. Ударили неожиданно, не пытаясь перед этим войти с людьми в контакт. Люди были не готовы к нападению и, как следствие, стали легкой добычей инопланетных тварей. Чужаки не шли ни на какие переговоры, их обуревала только жажда убивать. Проведенная на Земле мобилизация тоже большого успеха не принесла. Вооружение землян было великолепным, люди обладали поражающей воображение военной техникой, но умение воевать ими было давно утрачено. А потому чужаки побеждали на всей территории нашей планеты.

Землянам не хватало настоящих бойцов, и тогда, чтобы сражаться с инопланетными захватчиками, было принято решение воспользоваться открытием профессора Левина и перемещать в будущее солдат прошлых войн. Так здесь, в две тысячи сто двенадцатом году, появились мы – солдаты из тысяча девятьсот сорок третьего года. Мы на вводной лекции задавали Левину вопрос, почему именно этот год, и он, снова погружаясь в научную терминологию, попытался разъяснить что-то о луче, пока захватывающем только временной промежуток лета сорок третьего года двадцатого столетия.

На самом деле и этого оказалось достаточно. В тот год смерть собирала богатый урожай, солдаты гибли тысячами. Мы увязли в жарких боях за родную землю, и недостатка в новобранцах у Левина не было. К слову, профессор без разбору вытаскивал бойцов с обеих сторон фронта. Миру нужны были все солдаты, и его не интересовали наши политические убеждения. Так что теперь мы сражаемся плечом к плечу с немцами.

Один из них сейчас сидит в катере напротив меня – Курт Брюннер, в прошлом обер-ефрейтор вермахта, а ныне отличный снайпер из нашей диверсионно-разведывательной группы и неплохой, как оказалось, парень. Вместе с ним мы проходили обучение. Для него прошлая война закончилась примерно в то же время, что и для меня. Может, мы даже пересекались на фронте, стреляли друг в друга, но говорить о той войне у нас здесь не принято, существуют более насущные темы для бесед.

Первое время я не мог найти себе места, ведь должен был теперь доверять тому, кто еще недавно топтал мою землю и убивал моих друзей. Но осознание пришло достаточно быстро. У нас одна цель и очень мало времени – чужаки расползаются по планете, их нужно остановить и уничтожить. Тут уж не до наших прежних распрей.

– Леша, – окликает меня Курт, – вы по новому маршруту сегодня ходили?

– Нет. В следующий раз пойдем. Сегодня мы с Вонючкой на «лейтенанта» охотились.

– И как? – вскидывает бровь Брюннер.

– Порядок! – вклинивается в разговор Вонючка. Ему, как всегда, до всего есть дело. – Сняли.

И еще десяток рядовых.

Чтобы подкрепить свои слова, Вонючка трясет перед Куртом связкой отрубленных пальцев. Немец брезгливо морщится, но на меня смотрит с уважением и некоторой завистью. Обычное дело – мы все ревностно следим за успехами других. Ненависти к бывшим врагам я уже не испытываю, но дух соревновательности сидит в нас крепко.

– А как ваши успехи? – спрашиваю я.

– Мы почти к Садовому кольцу подобрались. – Брюннер тянется к левому уху. У него оторвана мочка, и он в минуты сосредоточенности постоянно поглаживает это место. Как он был ранен, Брюннер не рассказывал, а я не спрашивал. – Там прорва чужаков, такое ощущение, что они что-то затевают в самом центре города.