Наши трёхъязычные дети

Все эти годы мы жили со стойким ощущением «отставания» – нашего сына. Ощущение это было не вполне беспочвенным. Оно возникло, когда сын в 2 года (в детском садике) на некоторое время почти замолчал. Он «отказывался» учить новые и использовать старые слова.

Позднее ощущение «отставания» поддерживалось тем, что сын много медленнее, чем дочь, усваивал новые слова и правила.

И ещё тем, что ошибки у нашего сына держались годами.

Это были, прежде всего, многочисленные неправильности в немецком: хаос в склонении, прошедшее время сильных глаголов – нередко по образцу слабых.

Впрочем, до поры до времени немецкий нас мало волновал: заведомо «сильный язык», казалось, рано или поздно выправится «сам». (Так это или нет, можно спорить. Я в своём тогдашнем убеждении не стала бы упорствовать…)

Ошибки в английском нас тоже до некоторого времени не слишком заботили. У Д. Шеффера встречается указание на то, что английские дети и вообще начинают говорить правильно позднее, чем русские. объяснение: грамматические признаки слова в русском очень важны, вот и усваиваются быстрее.

В русской речи сына казалось досадным неправильное склонение. Со спряжением, по крайней мере с представлением о его правилах, у сына проблем не было.

Кроме того, оказалась чрезвычайно устойчивой определённая группа ошибок. Во всех трёх языках. Ошибки эти продержались особенно долго не только у Алека, но и у Ани! У Алека вообще почти не было заметно перемен к лучшему… КАТЕГОРИЯ РОДА – вот что оказалось камнем преткновения для обоих наших детей. У малышей долго вызывали большие трудности

• замена существительного правильным местоимением;

• согласование в роде местоимений и прилагательных с существительным;

• изменение глаголов прошедшего времени по родам;

– в общем, всё, связанное с родом! причём неправильности появлялись и тогда, когда наши дети рассказывали друг о друге, и даже о себе…

У наших трёхлетних близнецов парадоксы родового самосознания были особенно заметны.

Когда детям было 3+3, Анины ошибки в роде зеркально отражали Алековы: он говорил о себе в женском роде, она – в мужском. То есть дочь сообщала: «Я пописал», а сын жаловался: «Я упала»…

С «неусвояемостью» категории рода мы боролись годами. От «пробуксовывания» начали избавляться довольно поздно.

У четырёхлетних детей замечена была такая странность: если обращать внимание на форму рода, прямо спрашивать о том, как сказать, отвечали дети чаще правильно, чем неправильно. У нас начала появляться надежда на то, что ошибка, наконец, уходит из речи детей.

Лишь в 4+9 (после очередной поездки в Россию) Аня овладела правильными родовыми формами (для мужского и женского рода) и начала даже корректировать речь Алека. Венцом усвоения категории стало Анино грамматическое наблюдение в 5+8:

Аня: «Папа – как девочка!» Сказала и смеётся. Я не сразу поняла, о чём она. Потом дошло: она заметила, что «папа» склоняется как слова женского рода.

В случае Алека борьба длилась дольше и шла с переменным успехом.

Когда сыну исполнилось 5+3, иногда казалось, что он, наконец, освободился от ошибок в формах с участием рода. В 5+5 Алек, высказавшись неправильно, поправлялся… Однако в его 5+9 совершился очередной откат, все ошибки вернулись. (Результат поездки в Америку и усиления английского языка, в котором род не столь важен?)

«Выяснение отношений» с языками

Какую-то часть наших трудностей можно было предвидеть. Они неизбежны, если ребёнок растёт многоязычным. Иногда то, что родителям кажется проблемой, – всего лишь особенность развития многоязычного ребёнка.

Речь идёт прежде всего о «смешанном языке», на котором говорят дети на втором году жизни. Или о «сопротивлении» многоязычию в возрасте около трёх лет. Эти явления давно известны и подробно описаны в книгах о многоязычном воспитании; жаль, что эти знания часто остаются неизвестны родителям…

Исследователи двуязычия обнаруживают определённую схему вхождения ребёнка-билингва в языки.

В первые полтора-два года жизни у него с каждой вещью или действием прочно связывается лишь одно слово, из одного или другого языка. Образуется некий смешанный лексикон из слов обоих языков, ребёнок пользуется им в разговорах с обоими родителями.

То есть поначалу малыши фактически используют несколько языков как один. Строят из кирпичиков разных языков одно языковое здание, по метафоре Вернера Леопольда (Werner Leopold), немецкого языковеда, автора одного из самых известных дневников двуязычного воспитания.

Лишь позднее ребёнок осознаёт своё двуязычие, начинается разделение языков.

Об этом подробно пишет и Трауте Тэшнер (Traute Taeschner) – лингвистка, немка, вышедшая замуж в Италию; в своём дневнике, ставшем основой диссертации, она прослеживает языковое развитие двух дочерей.

По Тэшнер, дети из смешанных семей, осваивая языки, проходят 3 стадии.

О первой стадии (смешанный лексикон) уже говорилось.