Наши трёхъязычные дети

Если прислушаться и уловить, чему учат детей мамы на детских площадках, можно как будто заметить некую закономерность. Когда возникает спор между малышами (не поделили игрушку, не соблюдается очередь на качели и т. д.), русские мамы уговаривают своих детей уступить, быть великодушными. Уступать надо девочкам, маленьким, слабеньким, больным, друзьям… и даже так: уступи мальчику, ведь ему так сильно хочется играть! видишь, как он расплакался… Немецкие же мамы (если, конечно, это не мамы, выросшие в ГДР), скорее, учат детей отстаивать свои права – sich durchsetzen. (Sich durchsetzen трудно перевести на русский одним словом: словарное ‘победить’ требует дополнений, а ‘пробиваться’ в русском оценочно окрашено – как и в немецком, вот только окраска иная: скорее, негативная. По крайней мере, в языке интеллигенции…)

Не случайно первыми немецкими словами наших детей оказались mein и nein. Первыми словами – или «первым словом»: наши малыши говорили то mein, то nein, заявляя о праве на игрушки. Подражали немецким детям с площадки, которые отпугивали чужаков от своих совков, ведёрок и леек двумя способами: то объявляли «ноту протеста» (nein!), то утверждали право собственника (mein!).

Американские мамы в беседах признаются, что им в обществе немецких детей не хватает настроя на согласование интересов. Не на «гармонию»! столкновения и конфликты неизбежны, но дети должны учиться жить вместе, должны самостоятельно вырабатывать правила общения.

Есть и другие особенности «немецкого» воспитания, которые бросаются в глаза, а нередко кажутся и неприемлемыми наблюдателю со стороны.

Очень свободное (до безразличия) отношение к телесной наготе. Так, наших американских родных почти шокировали голенькие дети в самом центре города, около парковых фонтанов или в «лягушатниках».

«Удовольствие» ребёнка как цель воспитания. Если немецкая мама приводит малыша, скажем, в танцкласс, ей не столь важно, чтобы он физически развился или приобрёл некие умения, сколько хочется, чтобы ребёнок получил «Spass», удовольствие. На немецких детских курсах детей больше развлекают. На русских же, скорее, обучают и тренируют. А ещё русский ребёнок очень рано узнаёт, что такое «надо» и «должен». (Ребёнок из Америки – пожалуй, тоже: он с детства знает давление жёсткой конкуренции, его всё подталкивает к цели быть первым, двигаться выше и выше.)

У немецкого ребёнка больше прав (среди которых право на удовольствие далеко не последнее, если не главное). Это особенно сильно ощущается в возрасте постарше: ребёнок может заявить, что его дома притесняют, – последуют серьёзные официальные санкции.

При таком едва ли не чрезмерно демократичном обращении с детьми кажется странным, что они в Германии вырастают не слишком инициативными, малопредприимчивыми, со страхом перед риском, перед решениями, последствия которых трудно предсказать.

Или всё же – не странно? Может быть, всё дело как раз в «гедонистическом» настрое на удовольствие, на комфорт ребёнка?.. Немецкое воспитание, при всех свободах, – тепличное…

Ещё американского наблюдателя (особенно того, кто принадлежит к мощному «почвенному» слою WASP (White Anglo-Saxon Protestant), вырос в консервативной протестантской семье) поражает в Европе публичная демонстрация «нежностей» (семейных ли, дружеских ли). В Америке стиль общения совсем иной. Недавнее сообщение: американская девочка, прощаясь с подружками, позволила себе приобнять их – исключили из школы! На 3 дня, правда, но где ещё – кроме мусульманских стран – такая регуляция проявления чувств возможна?.. И подобная «нулевая толерантность»…

Русского наблюдателя в Германии удивляет, скорее, высокий уровень сентиментальности. M"auschen как любовное обращение и kleine liebe Maus как характеристика малыша почти раздражают. Русская мама вообще-то тоже ласковая, «мышкой», правда, ребёнка не назовёт (мышка – серенькая, незаметная, в общем, «слишком тихо ты поёшь»), зайчиком же или рыбкой – запросто; но произойдёт это, скорее всего, дома, наедине…

О разнице немецкого – и английского или русского – говорить легко, а вот о «внутрисемейной» встрече образов поведения, как ни странно, труднее. (Кажется, американский и русский стили жизни оказались всё же ближе друг к другу, чем каждый из них – к немецкому…)

Правда, со стороны (с «чужой стороны», из-за границы) разница заметнее. При всех поправках на наши индивидуальные особенности… Например, русские родственники удивляют американских готовностью «жить для детей», более откровенным выражением чувств («душа нараспашку»). Русского наблюдателя, напротив, поражает «пуританская» сдержанность…