Наши трёхъязычные дети

Однако «стереотип» всё-таки подтверждается в быту многих семей. Так было с детьми большинства моих знакомых. В том числе писателей…

Наблюдения родителей поддерживаются и специалистами.

Франсуа Грожан (Francois Grosjean, один из наиболее авторитетных специалистов по многоязычию, во всяком случае, в англоязычном пространстве) считает: нельзя сравнивать маленьких мультилингвов с одноязычными детьми. И приводит выразительную метафору: представим трёх спортсменов – берущего барьеры, занимающегося прыжками в высоту и бегающего на короткие дистанции. Несправедливо судить первого в соревнованиях по бегу так же, как двух других (ждать, что он будет прыгать так же высоко, как прыгун-профессионал, и бегать так же быстро, как спринтер). Ведь он мастер только в своём деле.

Зузанне Дёпке (Susanne D"opke, «One Parent One Language») уточняет: многоязычный ребёнок сравним в речевом развитии с детьми страны, где живёт, но опаздывает по сравнению с детьми стран, где население говорит на других его языках. (Короче и точнее можно сформулировать так: многоязычные дети сравнимы с одноязычными в сильном языке, а вот в слабом – запаздывают.)

А у нас?

У нас «проблема слабого языка» заявила о себе некоторое время спустя после начала посещения детского садика. Слабыми вдруг оказались (или показались нам?) наши домашние языки! Наш сын почти не продвигался в русском и английском. Он начал заметно отставать даже от сестры-близнеца.

В 2+2 он очень медленно усваивал новые слова – так что я писала в дневнике о «слове месяца», «которое он мычит несколько недель подряд, потом оно вытесняется другим (из простейших: дай, о’кей и т. п.)».

В 2+4 сын пугал нас, «повторяя» не те звуки, что мы просили (loon в его изображении звучало как «муть»). Нас беспокоило, что Алек не называет, а «мычит и показывает пальцем, что нужно»…

Постепенно тревоги отпускали. Но не уходили совсем. Время от времени замечалось обескураживающее: