Наши уже не придут 2

Пот тёк ручьём, нательное бельё полностью им пропиталось, а в горле было сухо, как в Каракумах.

Фляжка лежала на тумбочке. Цепко схватив её, Аркадий отвинтил крышку и с наслаждением приложился к горловине. Голова болела так, будто в затылок забили длинную иглу. Только вот сухость из горла никуда не девалась, и оно продолжало саднить.

Закрутив крышку, Аркадий надел штаны, после чего снял с дужки кровати высохшие портянки и начал обуваться. При любом наклоне голова отзывалась неприятной болью. А затем его схватил приступ кашля.

— Ох, твою мать… — понял он всё, после того, как откашлялся.

А ведь он главный потребитель медицинского спирта — регулярно протирает руки. И марлевые маски он начал носить сразу же, как появились первые признаки пандемии гриппа.

Вытащив из верхнего ящика тумбочки новую маску, Аркадий надел её, после чего быстро облачился в китель.

Он сразу же пошёл в медпункт, чтобы его судьбу определил врач.

— Итак, товарищ полковник… — заговорил Матвей Константинович. — Это инфлюэнца, однозначно. Моя рекомендация — отправляться в госпиталь. Там более подходящие условия, которые, однозначно, понадобятся, если течение болезни, вдруг, усугубится. Летальные случаи не столь редки, как вам может казаться, поэтому настоятельно рекомендую передать командование и отправляться в госпиталь.

Умирать от испанки Немирову очень не хотелось, а шансы на это у него есть. Причём высокие шансы умереть, как он знал, были у здоровых и молодых. (1)

— Что ж, — вздохнул Аркадий и закашлялся. — Тогда отправляйте в госпиталь. Но сначала я должен дать инструкции моим подчинённым.

Штаб дивизии справится и без него, ведь план на оборону давно разработан, а активных действий они больше предпринимать не будут. Нужно просто держать оборону, пока наступление немцев не выдохнется. А там и на других фронтах начнётся…

«Надо ехать и отлёживаться в госпитале, во избежание», — подумал Немиров.

*22 июня 1918 года*

— А я вас в газете видел, товарищ полковник, — сообщил ему подполковник Красносёлов. — Потому и узнал.

— М-хм… — отреагировал Аркадий, изучающий схему нового пистолета-пулемёта, присланную Дегтярёвым.

— Награждение Святым Георгием — это не каждый день, да… — продолжал Красносёлов.

— Согласен, — кивнул Немиров.

Масса затвора, как сообщил Василий Алексеевич, вызывает определённые проблемы. Вероятно, под две разные пули будут два разных затвора. Или же он будет вынужден вносить в конструкцию затвора отъёмный балласт.

Пуля патрона 3×25 миллиметров весит 1,3 грамма, поэтому энергия отдачи у него слабее. С тяжёлым затвором, который не сможет толкнуть гильза этого патрона, автоматика работать не будет.

А вот пуля патрона 6,5×25 миллиметров, весящая 5,2 грамма, позволит автоматике работать, но недолго. Слишком лёгкий затвор будет «кидать» назад с чрезмерной силой, поэтому пистолет-пулемёт довольно быстро развалится.

И Дегтярёв предлагает оригинальное конструкторское решение…

Никто так никогда не делал и Аркадий не верит, что из этого может получиться что-то дельное. Технически, с этим никаких проблем, ведь оптимальный вес затвора рассчитать нетрудно, но то, что из затвора нужно будет удалять некий балласт, чтобы стрелять другим патроном — это дико и слишком смело даже для него.

Немиров считал, что лучше сделать два автомата и потом смотреть, какой покажет себя лучше. Если будет налажено достаточно дешёвое производство оперённых стреловидных боеприпасов, то все эти ухищрения с патронами 6,5×25 миллиметров можно будет прекратить и больше не париться по мелочам.

Пока что, выглядело, что патроны 3×25 миллиметров производить будет дешевле и проще, чем ту же бронебойную пулю Кутового. Пуля Кутового состоит из томпакового наконечника, стального сердечника, мельхиоровой оболочки и свинцовой рубашки. Техпроцесс изготовления непростой, поэтому Петроградский завод уже третий год не может выйти на плановую мощность, а ведь ГАУ в 1916 году заказал 36 000 000 единиц…

— Обед, — заглянула в палату медсестра.

Немиров сложил письмо и убрал его в тумбочку, после чего пошёл в столовую.

Тут все болеют гриппом, даже персонал переболел.

Кормят тут неплохо, но Аркадия расстраивает, что их пичкают стрептоцидом, который вызывает у него раздражение желудка и чувство тошноты. Впрочем, гораздо обиднее то, что это от вирусов не помогает вообще никак.

Ещё тут пытаются лечить стрептоцидом туберкулёз, но радует, что врачи уже поняли его неэффективность.

К счастью, Аркадий знает о попытках лечения туберкулёза только со слов врачей и медсестёр, ведь туберкулёзное крыло отделено от остальных и вход туда только по пропускам.

От туберкулёза ещё долго ничего не будет — это Аркадий знал точно. Так и останется он бичом человечества, вплоть до открытия эффективных антибиотиков.