Наши уже не придут 3

Он не верил во все эти побасенки о планах Далласа, о целенаправленном разложении советской элиты, что и привело.

Аркадий живёт уже очень долго, поэтому имеет кое-какой жизненный опыт — не надо никакого внешнего воздействия для того, чтобы какая-то структура разложилась. Она и сама может справиться с этим.

А вот децентрализованная структура, напоминающая тысячеголовое чудовище, где каждая голова может принять управление, в случае гибели остальных голов — это перспективно.

«Идея-то была…» — подумал Немиров. — «Советы придумали не большевики. Ленин верно заметил — даже нуристанцы очень легко интегрировали у себя пусть и уродливый, но Совет, который сразу же показал свою эффективность. А всё потому, что у них уже был аналог — джирга. То есть, это что-то естественное, вроде практически природного коллегиального органа для решения насущных и постоянно возникающих проблем. И человечество жило в этом тысячи лет, а это значит, что Советы более естественны для людей, чем любые другие формы управления».

У древних греков была Буле, у древних римлян был Сенат, у новгородцев было Вече — примеров тысячи. Совет рабочих и крестьянских депутатов, в этом отношении, смотрится не хуже, а то и лучше — в Буле, Сенате и Вече, рано или поздно, проникали олигархи, которые и начинали всем заправлять, после чего всё сыпалось. Когда люди не чувствуют, что могут на что-то повлиять, они разочаровываются во власти.

Совет рабочих и крестьянских депутатов может дать людям невиданный доселе контроль над своей жизнью. Послать в Совет человека, как народного трибуна у древних римлян, представляющего их и только их интересы.

— Но кто готов отказаться от своей власти? — задал самый главный вопрос Иосиф Виссарионович. — Я считаю, что это ошибка, которая приведёт нас к катастрофе.

— Ошибка ли? — хитро прищурился Владимир Ильич. — Да, партия будет недовольна, но кого это волнует, если мы решим множество существующих прямо сейчас проблем? Меня? Тебя, Аркадий?

— Я придерживался и придерживаюсь своей изначальной точки зрения — партия не должна быть определяющей силой в государстве, — произнёс осмелевший Немиров. — Одну из её многочисленных уязвимостей вы уже видели своими глазами.

Сталину не понравилось услышанное, но он, как и Ленин, был убеждён последними событиями, что партия — это не несокрушимая стена. А вот как злоумышленнику подчинять себе все Советы…

Впрочем, Аркадий уже видел уязвимость и собрался озвучить её.

— А вот верхушку ВЦИК и СНК эта реформа почти не затронет, — произнёс задумавшийся Ленин. — Возможно, нам следует ускорить учреждение Верховного Совета СССР. И в рамках реформированной системы обеспечить строгую иерархию полномочий. Советы всех уровней должны последовательно подавать депутатов в вышестоящие Советы.

Получалось, что избранные народом депутаты будут выбирать из своего числа депутатов в вышестоящий Совет, а затем те выберут дальше и дальше — до самого Верховного Совета СССР. Таким образом воля народа дойдёт до самого верха. И это выглядит как самая настоящая демократия, которой даже не пахнет в остальных странах.

«Он находится на несколько шагов впереди», — отметил про себя Аркадий, который и хотел только что предложить эту модель.

Если обеспечить строгую реализацию этого механизма, то если какая-то контра и проникнет в Верховный Совет, то это будет выбор народа.

— Звучит плохо и будет плохо, — выразил свою точку зрения Сталин.

— Но это будет настоящей пролетарской демократией, — улыбнулся Ленин. — Это будет воля большинства. Не притянутая за уши, а настоящая, осознанная.

— А если, по результатам выборов, там не будет нас? — спросил Иосиф Виссарионович.

— Значит, туда нам и дорога, — пожал плечами Ленин. — В конце концов, в предложенной модели Верховный Совет будет назначать функционеров ВЦИК и СНК — как думаешь, достаточно ли ты сделал, чтобы тебя назначили наркомом обороны?

— А это ты предлагаешь внедрять прямо сейчас? — уточнил Сталин.

— Нет, не прямо сейчас, — покачал головой Владимир Ильич. — Но очень скоро. Как только закончим ликбез, как только завершим первый этап индустриализации — вот тогда-то и начнём реформу.

— Я вижу очень много проблем с партией, — вздохнул Иосиф Виссарионович.

— Они всегда будут, вне зависимости от наших желаний, — ответил на это Ленин. — Троцкий — не единственный возмутитель спокойствия. Он сам очень легко пробился почти к самой вершине партии, с очень опасными идеями в голове. Я просто не вижу других выходов, как нам избежать внутрипартийной грызни, кроме как сделать её бессмысленной.

— А что тогда будет делать партия? — спросил Сталин.

— Работать с населением, — улыбнулся Ленин. — Чем больше среди нас будет коммунистов, тем лучше. К тому же, никто ведь не собирается отменять возможность коммунистам избираться в нардепы и восходить по ступеням иерархии к самой вершине? Я думаю, что никто. Партия в этой модели, встанет на один уровень с обычными гражданами и если уж так получится, что член партии считается лучшим кандидатом в совет — так лучше.

— А стратегический уровень? — спросил Аркадий.