Наши уже не придут 3

— Это всё политики, — произнёс Фош, почувствовавший, что это камень в его огород. — Когда они это затеяли, меня никто не спрашивал. А если бы спросил, я бы ответил, что всё закончится именно так, как заканчивается сегодня. Они не понимали, с чем имеют дело, и от этого непонимания все наши сегодняшние беды.

— Десятки тысяч погибли, сотни тысяч лишились крова, — вздохнул Немиров. — Мы не хотели этого, но они сами пришли.

— Не хочу никого обвинять, но мне кажется, что если дать вам дополнительное время, это вы придёте к нам, — улыбнулся маршал.

— Возможность есть уже сейчас — но мы не хотим, — парировал генерал Алексеев. — Уж вы-то, наверное, прекрасно понимаете, что мы могли уже давно. Ещё в 1918 году. Тогда вы не были готовы, как не готовы сейчас.

— Да, — вздохнул Фош. — Танки, несмотря на возложенные на них надежды, себя не оправдали. Они отлично показывают себя против кого угодно, кроме вас. Потому что вы очень хорошо знаете, как с ними бороться.

— Вы хотите поговорить об этом? — уточнил Аркадий.

— В том числе, — кивнул Фош. — Ваша доктрина, которую вы почти не скрываете, генерал-полковник Алексеев, нам понятна. Значит, вы будете развивать колёсные бронеавтомобили, ради скорости и манёвренности. Они не в пример дешевле танков, надёжнее, а ещё в них можно везти десант. Мы поняли, к чему вы это всё. Мы поняли.

— Не понимаю, о чём речь, — солгал генерал Алексеев.

Николай Николаевич отлично всё понял — он не дурак. И раз французы до всего догадались, то это очень калорийная пища для размышлений.

— Возможно, не понимаете, — не стал спорить француз.

— Ещё ничего не понятно, — произнёс Аркадий. — Мы не знаем, осуществима ли эта стратегия. Вдруг окажется, что ей очень легко найти противодействие? Она ведь не испытана на практике…

Уж он-то прекрасно знал, что она работает, при должной организационной и технической подготовке, и противодействие ей найти очень тяжело. Совершенно точно одно — в штабных играх этого противодействия не найти.

Кто-то может подумать, что нашёл что-то подходящее, но это ошибка. Противодействие такому вырабатывается через тяжёлые потери. Военный механизм нужно смазать кровью, чтобы он прокрутился и выработал правильное решение.

— Возможно, — кивнул маршал. — Но у вас уже фора.

— А у вас превосходство в военной и гражданской промышленности, — ответил на это Аркадий. — Так что имейся у нас планы вторжения в Европу, с непонятными целями, мы бы полноценно воспользовались преимуществом инновационности. Германия не сумела приспособиться к нам, и была разбита в прямых боях — а это ведь была лучшая армия Европы. Ваши танки показали свою малую эффективность ещё в ходе Гражданской войны — они никак не помогли корниловцам. Вот и получается, что у нас нет к вам враждебных намерений. А вот у вас к нам…

Слова Немирова заставили маршала крепко задуматься. Француз интенсивно смолил свою трубку и размышлял, ища контраргументы.

Видно, что ему нечем крыть — поход на Европу наиболее выгодно было устроить в 1918 году, до того, как ударили поляки. Там даже была мотивация — участие солдат Антанты в боях против Красной Армии на Дальнем Востоке.

Армии Антанты страдали от слишком долгой войны, моральный дух их был очень низок, а ещё в окопах зверствовали испанка и брюшной тиф. Идеальное время, чтобы напасть и захватить. Шанс, выпадающий один раз в истории.

— Ваши механизированные корпуса — это оружие нападения, — нашёлся Фердинанд Фош.

— Да, — не стал спорить Аркадий. — Поэтому любой агрессор может быть уверен, что всё не закончится после пересечения границы. Польские националисты будут помнить об этом ещё очень долго.

— Хм, — хмыкнул француз и заулыбался. — Очень хорошо сказано.

— Благодарю вас, — улыбнулся ему Немиров.

— Теперь по поводу Германии, — посерьёзнел Фош. — Генерал-полковник, я считаю, что как бы ни закончилась их Гражданская война, Германия должна быть расчленена на части. На независимые и ненавидящие друг друга герцогства и малые королевства. Иначе нас всех ждёт новая Великая война, которая начнётся через пятнадцать-двадцать лет.

— Не думаю, что это как-то поможет, — вздохнул генерал Алексеев.

— Я приложу все усилия, чтобы её начали не мы, — пообещал Фош.

«И это не поможет», — подумал Аркадий.

Он очень хорошо изучил причины начала Второй мировой войны и главная причина — мировой экономике было очень плохо. Кто-то фокусируется на деталях, на Третьем Рейхе, на политических противоречий, но Гитлер пришёл к власти с обещаниями вывести страну из экономического кризиса, а политические противоречия возникают не столько из-за идеологических разногласий, а сколько из-за экономических проблем.

Великая депрессия, как началась в 1929 году, так и не собиралась заканчиваться даже в начале 39 года — мировую экономику продолжало трясти и война была идеальным выходом. И историки, изучавшие этот мировой экономический кризис, пришли к выводу, что закончила Великую депрессию именно Вторая мировая война, иначе кризис бы так и продолжался непонятно сколько.

Во всяком случае, такие сведения читал Аркадий, когда готовился к написанию своего романа.