Наши в космосе (Сборник юмористической фантастики)

— Безопасность! — передразнил его купец. — Я и сам знаю про безопасность. Ты мне лучше вот что скажи. — Он покопался в столе и достал порядком истрепанный номер «Ведомостей» за прошлый год. — Вот, слушай. «Готовить снаряд для путешествия к Луне и иным планетам следует таким образом. Взять три бочки, составить их одну над другой, скрепить болтами или скобами. В первую бочку уложить динамиту и всякого прочего пороху, чтоб было чем лететь от Земли. Во второй следует хранить пищевые запасы и багаж, необходимый в дороге. В третьей бочке должен располагаться сам путешествующий. Велите, чтоб горничная поместила туда старых перин и одеял, чтоб смягчить неизбежную при полете тряску и прочие неудобства». Все! — купец отодвинул газету, хлопнув по ней ладонью. — Все, понимаешь? Три бочки да порох с динамитом. А ты мне: стеклы, трубочки, кнопочки, краники… Приборов каких-то из Германии выписал…

— Из Германии — только двигатель, — тихо сказал инженер, промокая ноздри платком. — Приборы — английские. А газета эта ваша… Пусть бы тот, кто ее написал, сам в таких бочках и летел.

— Дюже ты грамотный, Капитон Сергеевич. — Жбанков сокрушенно вздохнул, глядя в сторону. — Ладно, что с тобой делать… Иди к хозяйке, возьми у ней денег. Скажешь, я велел дать. Смею надеяться, других непредвиденных расходов ждать не придется?

Инженер, который уже повернулся к двери, вновь обратил свой взор на купца.

— Это… — сказал он, и Жбанков чуть побледнел, выпучив глаза. — Железные полосы, что мы заказывали, на двадцать копеек больше вышли за пуд. И еще… это… Рублей бы, так сказать, пятьсот, чтоб такую штуку приладить… Эдакую, знаете, люльку. Если какая авария случится или воздух из снаряда выйдет, вы на той люльке дальше полетите. Безопасность, одним словом…

— Пятьсо-о-от?! — воскликнул Петр Алексеевич, продолжая таращить глаза. — Да какая ж такая безопасность, что пятьсот рублей может стоить?

— Надо бы сделать, одним словом, — заключил Меринов и одел фуражку, намереваясь уходить.

— Иди, иди, — с досадой махнул рукой купец и покачал головой. — Эх, хлопоты…

Тут он заметил, что помещик смотрит на него как бы с некоторым испугом.

— Ты-то чего переживаешь, Дрожин? — кисло проговорил он. — Дай, я тебе наливочки еще добавлю.

— Слышь, Петр Алексеевич, — проговорил Дрожин, тиская в руках свою рюмку, — не летал бы ты сам, а? Пошли лучше приказчика.

— Да что с тобой?

— Видишь, чего человек говорит? И воздух выйти может, и авария, и стекла тонкие… Не летал бы ты!

— Да ну тебя, право. Нашел, что бояться. Летают же другие — и ничего.

— Не летай, — гнул свое помещик.

— Отстань, говорю. Сказать по совести, я бы и не полетел, но… — Жбанков сел, мечтательно уставившись в потолок. — Хочу, знаешь, поглядеть, чего там.

— Эхма! Нашел чего на старости лет захотеть!

— А чего, по-твоему, я хотеть должен? Вроде все при мне уже есть. И дело, и дом свой, и сыновья взрослые… И авторитет. Теперь — что, теперь надо мир увидать. Ну, опять же не без пользы для дела. Заодно и торговлю приподнять.

— Э-эх… — махнул рукой Дрожин. — Мир повидать. Эка невидаль! Я вот, когда в полку еще служил, где только не был. И что?

— А то! Ты зря не думай, я на тебя смотрю и замечаю. Тебя что ни спроси — все ты знаешь, что ни скажи — на все у тебя каламбур готов. А откуда оно взялось? Разве ты в своем поместье полную голову историй набрал? Нет, в полку и набрал.

— Да чего там…

— Ты давай не скромничай! Припомни, как у Агаповых про крокодилов сказывал. Все вокруг тебя только и крутились. А у исправника на приеме, помнишь? Только тебя и слушали, как ты с арапами знался и на слонах за вином ездил.

Помещик хмыкнул, польщенный.

— Ну, положим, арапов ты и здесь посмотреть можешь, — изрек он.

— Эвон! — рассмеялся в ответ Жбанков. — Где ж я на них полюбуюсь? Разве мужиков своих сажей напачкать?

— Да ты не ухмыляйся, а, будь добр, доберись до Петербурга. Да погуляй вдоль заграничных ведомств. Там арапы, почитай, каждый час проходят. Смешно сказать: важные, как гуси, а такие чернющие!..

— Ну, уж за этим я в Петербург не поеду. Что я, школяр какой, за басурманами бегать, свистать?

— Дело твое, брат. Подбавь-ка наливочки. А все одно, не летал бы ты сам.

— Сказано, решено.

— А вот посуди: захотелось тебе в дороге, положим, щей похлебать. Как быть?

— Как… Сварить — и все дела.

— Сам варить будешь? Или кухарку с собой возьмешь?

— Ну… Из мужиков хоть один кашеварить сможет, я так думаю.

— Пусть так. А на чем он тебе их варить будет?

— Известное дело: щи завсегда на огне готовили.

— На огне? — Дрожин победно щелкнул пальцами. — Стало быть, и дрова с собой прихватишь? А сколько? Вязанку, две или воз? А куда товар складать станешь?

Петр Алексеевич растерянно моргнул, будучи совсем загнан в тупик таким разговором. Но затем лишь отмахнулся:

— Ну тебя, Дрожин. Мне по торговле соображать надо. А про щи и дрова у меня инженер все знает. Летают же люди и с голоду не мрут.

— Эх, Петр Алексеевич… — вздохнул Дрожин, только головой покачав.