Наши в ТАССе

Питьё кофе, обед – очень важные и ответственные мероприятия. О них начинают говорить с утра. С десяти часов прилежно ждут открытия буфета и столовой и говорят о них с таким вожделением, что, кажется, они сюда приходят не работать, а только попить кофе и отобедать.

Без медведевского согласия Татьяна не решается двинуться в буфет. Преданно ждёт начальника.

По радио – здание радиофицировано – объявили об общем собрании в конференц-зале по случаю выдвижения кандидатов.

Кончилось собрание, а Медведева, как и пушкинского Германа, всё нет.

– Сколько они там заседать будут? – ворчит Татьяна. – Офонарели, что ли? Пойду-ка я трахну с горя кофейку!

И она решительно уходит.

А Медведев вернулся только через полтора часа.

– Что так долго? – с вызовом выкрикивает ему навстречу Татьяна.

– Медленно работаем. Побыстрей надо шевелиться.

– А чем мы виноваты? – вскидывает руку Ия. – Мы выдаём нормально…

Медведев бухтит под нос:

– Заколебал всех этот принцип новой метлы…

Это камешек в огород Колесова. Не нравятся Медведеву навязываемые новшества «новой метлы». Не нравятся, но говорит Медведев о них чуть ли не шёпотом.

Медведев быстро надевает бледно-коричневое пальто, шапку-ушанку:

– Володь! Я поеду на площадь Борьбы в седьмой диспансер. За справкой.

– Между прочим, там проверяют шофёров, – говорит часто болеющий дедушка Кошельков с выпуска Б. – Я рядом там живу.

И он переводит взгляд на окно, расписанное морозом.

– Любуетесь зимним пейзажем? – улыбается ему Ия.

– Я на больничном. Пришёл погреться. А то дома холодно…

Выходя, Медведев начальственно, с подкриком советует:

– Работать! Работать надо!

Держащий нос по ветру Бузулук уставился на Новикова:

– Слушай, Володь! Ты наравне с Медведевым протираешь штаны. Почему вы не даёте ходу старшим редакторам Аккуратовой и Сану? Два дня в неделю надо давать им возможность бывать на объектах. Пусть пашут. Пусть показывают нам, как надо писать. Переймите опыт соседней, крестьянской редакции. У Бори Бажанова нет зама. Боря держит на месте лишь одного редактора, он перелопачивает всю шизофрению телетайпного потока. А второй редактор у Бори бегает по объектам и делает конфетки. Разве у нас так нельзя?

Обо всём этом Колесов только что твердил на планёрке. Бузулук обеими лапками за:

– Ну чего мы стадом сидим на корреспондентском самотёке? Один-двое спокойно справятся!

– Ну, лектор, проквакал – брысь с трибуны! – машет Татьяна на Олега. – Меня больше беспокоит, чего такой злюкой сидит Лобанов. Игорь, ты чего такой злой? У меня зуба нет, желудок пустой, и я не такая злая, как ты.

– А как не злиться? – ворчит Игорь. – Только что Медведь угробил мою тему об оснащённости геологов. Говорит: нет повода. А что ты, говорит, нового скажешь? Будет День геолога, тогда и дашь свою статью. Я говорю: «Напишет статью член коллегии министерства геологии» – «Он скучно напишет». – «Я за него напишу. Он подпишет».

Татьяна выставляет свой довод:

– Ты сделай статью. А потом и говори.

Я впихнулся в разговор:

– Чужую беду пальцем разведу, а свою и пятернёй не растащу… Игорь не день и не два вынашивал свою тему. И без согласия бугра пиши? Глупо. Не до каждого всё сразу доходит. В минуту всё не укладывается в Медведе.

– В его голове ничего не укладывается! – говорит Татьяна. – Плюй на всё. Спокойно делай. Выдашь через редакцию науки или Бориса Прохоровича. Злой… Тебе тоже надо в психдиспансер. Иди догони тов. Медведёва и топайте вместе!

Да… Стоит начальнику отлучиться в психарню – начинается крутая критика. Не глядят на то, что Медведев вытиран (ветеран) ТАССа.

Татьяна и Игорь уходят в столовую.

Звонит Калистратов:

– Гоните Бузулука на выпуск. Волосы будем выдирать!

Пять минут назад Бузулук сиял. Сейчас он мрачен. Наполеон побит!

– Этот Калистрат-кастрат… – опало шепчет Олег. – Я ему сколько надиктовал. А он дал только десятую часть. Посчитаемся мы с Севушкой… Ничего… Обкашляем это дельце в свете бутылки…

Бузулук бежит на калистратовский эшафот. Приглашён срочно!

Входят Татьяна с Игорем.

– Вот, – отдаёт она мелочь Игорю, – получи. Ты ж меня кофе поил… А теперь… – Она берёт со своего стола какой-то листок, треплет им. – Где этот Бузулучина. Я без него соскучилась. Материал есть, Бузулука нет. Гм…

Она подходит к Новикову:

– Володь, а Володь! Дай таблицу умножения с твоей тетрадки. А то я забываю, сколько будет пятью пять. Положу себе на стол под стекло…

Татьяна ликующе суёт мне под нос таблицу:

– Глянь, что у меня есть. Таблица!

Отредактированную заметку я несу в машбюро.

Тамара, жена Медведева, мне говорит:

– Сколько вы носите заметок! Вороха! От вас к нам надо проложить трубу. Положил, дунул – заметка у нас! А раньше была труба имени Вишневского. Был такой заместитель генерального директора. По трубе материалы летели с выпуска на четвёртом этаже на первый этаж, где стояли телетайпы. Трубу убрали. Сейчас заметки курьеры носят.

Потягиваясь, Татьяна спрашивает:

– Ребя! Где достать шестьдесят рублей?

Бузулук выворачивает карманы:

– Я сейчас пустотелый.

Свой вопрос Татьяна бросает и входившему Беляеву.

Он расшибленно разносит руки в стороны: