Наши внутренние конфликты

Фактически во всех отношениях выдающаяся пионерская работа Фрейда чрезвычайно близка к формулировке понятия структуры характера невротика, хотя его генетический подход не позволил ему точно его сформулировать. Но те, кто продолжил и развил вклад Фрейда — в особенности Франц Александер, Отто Ранк, Вильгельм Райх и Гарольд Шульц-Хенке, — определили данное понятие более четко. Однако между ними нет согласия относительно точной природы и динамики структуры характера невротика.

Моя личная отправная точка была другой. Утверждения Фрейда о женской психологии побудили меня к размышлению о роли культурных факторов. Их влияние на наши представления о мужском и женском было очевидным, но точно так же как было очевидным для меня, что Фрейд пришел и к ошибочным выводам, потому что не придал культурным факторам никакого значения. Мой интерес к этой теме формировался в течение пятнадцати лет. Частично этому способствовал Эрих Фромм, который благодаря своему глубокому знанию как социологии, так и психоанализа сделал более ясным мое понимание значения той роли социальных факторов, которую они играют помимо женской психологии. Мои впечатления подтвердились, когда я прибыла в 1932 г. в Соединенные Штаты Америки. Я увидела, что личностные аттитюды и неврозы отличаются в этой стране во многих отношениях от тех, которые я наблюдала в европейских странах, и что только различием образа жизни можно это объяснить. В итоге мои выводы нашли свое выражение в Невротической личности нашего времени¹. Главным тезисом этой книги было утверждение, что неврозы порождаются культурными факторами или, более точно, что неврозы возникают из-за расстройств в человеческих отношениях.

В течение многих лет, еще до того как я начала работу над Невротической личностью, я отстаивала иную исследовательскую позицию, которая следовала логически из моей более ранней гипотезы. Эта гипотеза была связана с вопросом о движущих силах невроза. Фрейд был первым, кто указал на то, что этими силами являются компульсивные влечения. Он считал их инстинктивными по своей природе, направленными на достижение удовлетворения и нетерпимыми к фрустрации. Следовательно, он был убежден, что они не имеют отношения к неврозам, а действуют во всех человеческих существах. Однако если неврозы представляли следствие нарушений человеческих отношений, то утверждение Фрейда не могло быть истинным. Кратко говоря, достигнутые мною результаты в этот период были таковы. Компульсивные влечения являются специфически невротическими; они порождаются чувствами изоляции, беспомощности, страха, враждебности и представляют способы противостояния миру вопреки содержанию этих чувств; они направлены в первую очередь не на удовлетворение, а на достижение состояния безопасности; их компульсивный характер вызван тревогой, скрытно прячущейся за ними.

Два из этих влечений — невротически страстные желания любви и власти — резко выделялись по способности приносить облегчение и были детально проанализированы в Невротической личности.

Сохраняя то, что я считала принципиальным в учении Фрейда, в то же время я понимала, что мой поиск лучшего объяснения увел меня в направлении, отличающемся от фрейдовского. Если столько факторов, которые Фрейд считал инстинктивными, культурно обусловлены, если так много того, что Фрейд считал либидным, было невротической потребностью в любви, спровоцированной тревогой и стремящейся к чувству безопасности с другими, тогда теория либидо больше не казалась незыблемой. Детский опыт оставался важным фактором, но влияние, которое он оказывал на нашу жизнь, предстало в новом свете. Другие теоретические отличия также были неотвратимыми. В результате возникла необходимость разобраться, в каком отношении к Фрейду я нахожусь. Результатом этого прояснения стали Новые пути психоанализа.