Наши внутренние конфликты

В то время как первый из указанных шагов показывает пациенту глубину его проблемы, второй шаг — интенсивность сил, породивших ее. Оба шага пробуждают интерес к дальнейшему исследованию.

Когда наступает время исследования субъективной ценности конкретного влечения, то пациент часто сам страстно желает сообщить информацию. Он может указать, что его сопротивление и вызов власти или всему, что напоминает принуждение, было вынужденным и необходимым для спасения жизни, т. к. в противном случае он был бы поглощен доминирующим партнером; что представление о своем превосходстве помогло или еще поможет сохранить себя вопреки отсутствию самоуважения; что его обособление или его аттитюд «мне все равно» предохраняют его от того, чтобы испытывать боль разочарования. Верно, что подобные ассоциации выдвигаются для защиты, но они также и разоблачают позицию пациента. Они информируют нас о причинах, по которым этот аттитюд был приобретен в первую очередь, тем самым показывая нам его историческую ценность и позволяя лучше понять развитие пациента.

Но кроме этого, они позволяют понять действующие функции данного влечения. С точки зрения терапии эти функции представляют первоочередной интерес. Ни одно невротическое влечение или конфликт не является только остатком от прошлого — привычкой, которая, так сказать, однажды возникнув, сохраняет свое устойчивое существование. Мы уверены, что такое влечение вызвано настоятельной внутренней потребностью существующей структуры характера личности невротика. Простое знание, почему возник невроз, может иметь только второстепенное значение, поскольку то, что нам следует изменить, это силы, действующие в данный момент времени.

Большей частью субъективная ценность любого невротического состояния определяется его противодействием некоторой другой невротической тенденции. Исчерпывающее понимание таких ценностей дает указание, как следовать в каждом конкретном примере. Если, например, мы видим, что пациент не может отказаться от чувства всемогущества, потому что оно позволяет ему ошибочно принимать потенциальное за реальное, свои восхитительные проекты за действительное воплощение, значит, необходимо исследовать степень влияния воображения на его реальную жизнь. А если пациент позволяет демонстрировать, что его образ жизни необходим ему для того, чтобы обезопасить себя от неудач, то наше внимание должно быть направлено на факторы, которые ведут его не только к предвосхищению поражения, но и к постоянному страху перед ним.

Самый важный терапевтический шаг состоит в том, чтобы помочь пациенту увидеть обратную сторону медали — последствия его невротических влечений и конфликтов, отнимающие у него все силы. Некоторая часть этой работы была рассмотрена ранее; следует добиваться того, чтобы картина анализа была законченной во всех отношениях. Только тогда пациент действительно почувствует потребность изменения самого себя. Так как каждый невротик побуждается отстаивать статус-кво, требуется достаточно мощная побудительная причина, чтобы перевесить тормозящие силы.

Однако такая побудительная причина может родиться только из его желания достигнуть внутренней свободы, счастья, личного роста и из осознания, что каждое невротическое затруднение препятствует ее проявлению. Так, если невротик испытывает стремление к унизительной критике самого себя, он должен осознать, насколько это понижает его самоуважение и оставляет его без надежды; насколько оно вынуждает его чувствовать себя ненужным, провоцирует дурное обращение с ним, что, в свою очередь, вынуждает его быть мстительным; насколько оно парализует его волю и способность к работе; насколько он, чтобы не свалиться в пропасть презрения к самому себе, вынужден развивать защитные аттитюды, такие как самовозвеличивание, самоотчуждение, и чувство нереальности самого себя, неотъемлемое от его невроза.

Аналогично, когда конфликт стал видимым в процессе анализа, пациент должен осознать его влияние на свою жизнь. В случае конфликта между тенденциями к самопринижению и потребностью одерживать победы следует понять все ограничивающие запреты, присущие инвертированному садизму. Пациент должен понимать, каким образом он реагирует на каждое движение, направленное на самопринижение, вызванное презрением к самому себе и яростью к партнеру, перед которым он до этого раболепствовал; и каким образом, с другой стороны, он реагирует на каждую попытку одержать победу над кем-нибудь с отвращением к самому себе и страхом перед возмездием.

Иногда случается, что пациент, даже когда он начинает осознавать весь спектр неблагоприятных последствий, не проявляет никакого интереса к устранению данного конкретного аттитюда. Кажется, что, наоборот, сама проблема исчезает из общей картины невротизма. Почти незаметно пациент отталкивает ее в сторону, ничего не достигая при этом. Учитывая, что он наблюдал весь тот вред, который причинял себе, отсутствие его реакции является примечательным фактом.