Наших бьют! Кровавый спорт, американская доктрина и водоворот тупости

«Окленд Рэйдерс» — единственная футбольная команда, которая по-прежнему регулярно использует пиявок для лечения травм. Это старинное средство, а причины его применения кроются в том, что команда родом из района залива с его могущественным итальянским сообществом, бакалейно-гастрономическими магазинами с экзотическими иностранными деликатесами, колбасами, свежей рыбой и пиявками. У меня осталось много теплых воспоминаний о том, как я шатался по изысканным итальянским ресторанчикам Северного пляжа в компании «Рэйдерс». Это было в старые добрые времена, когда серебристо-черная династия только-только зарождалась, и задолго до того, как она превратилась в могучую победоносную машину, каковой является сегодня.

Все было иначе в те годы, и нам никогда не бывало скучно. Каждая игра была потрясающим приключением вне зависимости от результата, но «Рэйдерс» образца 1970-х обычно побеждали, за исключением того раза с «Питтсбургом», когда рухнули надежды многих. И уже тогда были видны первые побеги того, что потом разрослось в многочисленную «нацию “Рэйдерс”» — самую зловещую банду головорезов из тех, что когда-либо собирались под одной крышей в англоговорящем мире. Правда, в большинстве из 50 штатов время от времени тоже возникают всякие малоприятные культы.

Ну и что с того? Мне больше нечего добавить. Я уже принял решение относительно «Рэйдерс». Они лучше, чем «Баккэнирс», и они выиграют. Разница, вероятно, составит 10 или 11 очков, но сейчас она колеблется в районе пяти-шести.

В конце это уже не будет иметь значения. Предстоит серьезная схватка. Удачи вам, и помните: если «Рэйдерс» проиграют, я появлюсь на национальном телевидении с пиявками на голове и принесу извинения. Мне будет стыдно за то, что я оказался такой задницей.

Да, но ведь в этом вся соль игры на ставках, правда? Вот почему я готов пойти на это. Хо-хо! И вот почему это так захватывающе.

20 января 2003 года

Экстрим в Аспене

Прошедшая неделя выдалась для заснеженного Аспена просто чудовищной. Город определенно жаждет движухи. Торговцы с ума посходили. Черт возьми! Да, сэр! К нам прибывают Всемирные экстремальные игры и вместе с ними — толпа абсолютно диких людей. Хо-хо! Предварительные подсчеты показывают, что их будет не меньше 40 000 — ополоумевших от адреналина и жаждущих оргии скорости людей. В выходные город превратится в дурдом, и все ждут этого с нетерпением.

Почему бы и нет? Я тут подумал: давайте-ка посмотрим на эти игры, на эту феерию риска, которую ESPN привозит к нам каждый год в комплекте с шайкой телевизионщиков и репортеров, мошенников, рабочих и специалистов по безопасности. Вся долина бурлит и кипит в возбуждении, как в канун Олимпийских игр.

— Давай почудим сегодня, — предложил я Аните на рассвете в субботу. — Чувствую, сегодня нас ждет изрядное веселье, и, кроме того, это же просто наша профессиональная обязанность — освещать эти игры.

Я лениво улыбнулся и попытался расшевелить ее.

— Ты же помнишь, что я спортивный журналист? А эти Всемирные экстремальные игры как раз спортивное событие. Будет настоящий сумасшедший дом, толпа буйных психов. Сгораю от нетерпения!

Она посмотрела на меня долгим взглядом, а потом вдруг завопила:

— Идиот! Ты что, с ума сошел? Тебе надо выступать сегодня на антивоенном митинге. Ты — главный оратор. Возьми себя в руки, — продолжала она. — Шериф приедет за нами в три часа дня. Какую рубашку ты наденешь?

— Что? — заскрежетал я зубами. — Да что ты несешь? Я хотел уже надеть полицейскую форму и парик, спокойно смешаться с этой безумной толпой и поболтать с незнакомцами.

И тут я вспомнил.

— Ну, конечно! Митинг, демонстранты! Я, должно быть, перебрал этой ночью!

Что за черт! Оценив ситуацию, я почувствовал, что моя решимость куда-то улетучивается. В эти несколько часов апогея Всемирных экстремальных игр я как раз должен буду произнести речь перед тысячей взбудораженных демонстрантов, которые съедутся в Аспен со всего штата Колорадо, чтобы протестовать против войны в Ираке.

Разумеется, это событие тоже обещало движуху на весь день, и кое-кто даже опасался вспышек насилия.

— Глупости! — сказал я шерифу. — Никакого насилия не будет, во всяком случае, пока мы будем там. Так что пусть эти паникеры успокоятся и наслаждаются происходящим.

Он неуверенно кивнул, изображая согласие.

— Нам бояться некого, — сказал он наконец, — кроме нас самих.

Засмеялся и крепко похлопал меня по спине.

— И эта чертовщина происходит по всей стране, так ведь?

— Именно так, — ответил я. — Мы превращаемся в нацию хнычущих рабов страха — страха войны, нищеты, терроризма; страха быть уволенными из-за кризиса; страха быть выселенными за идиотские долги или упрятанными в концлагерь за то, что якобы симпатизировали террористам.