Нашла себе блондина!

– Гостиница! Между прочим, самая лучшая в Таллине.

– Вы тут живете?

– Нет, тут будешь жить ты.

Мы поднялись по ступенькам и вошли. В дверях стоял швейцар. Мама дорогая, я никогда еще не жила в гостинице! В холле толпился народ, слышалась незнакомая речь.

– Сядь вот тут и дай свой паспорт, я сейчас, – сказал он, усаживая меня в шикарное мягкое кресло. А сам подошел к девушке, сидевшей за стойкой, что-то сказал и вскоре вернулся с паспортом и вложенной в него бумажкой.

– На вот, заполни анкету. Ручка есть?

– Нет.

– Вот, возьми. – Он достал из кармана шикарную авторучку. – Э, да у тебя руки дрожат, бедная девочка Давай паспорт, я сам заполню. И заодно узнаю о тебе кое-что.

Итак, Шелехова Татьяна Владиславовна, тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года рождения. Место рождения…

О Господи, поселок Кусьё-Александровский! Это где же?

– На Урале.

– Какое чудное название, ты, потом обязательно мне про него расскажешь, ладно?

Он заполнил анкету, отнес ее и вернулся с ключом, на котором висела большая деревянная груша.

– Ну, пошли! – улыбнулся он и взял мою сумку. – Да, я забыл спросить, платье-то впору?

– Ой, да, спасибо, я…

– Оно здесь, в сумке?

– Конечно, зачем вы спрашиваете?

– Просто безумно хочется тебя в нем увидеть.

Мы вошли в лифт, куда набилось еще много каких-то иностранцев, это были сплошь мужики, и все, как мне показалось, пьяные. Никита Алексеевич загораживал меня от них. Но вот мы и приехали. Прошли по длинному коридору, и он остановился у двери с номером 519.

– Видишь, какой замечательный номер. Пятерка – это твоя отметка, а девятнадцать – твой возраст.

Заходи.

Я вошла и обомлела. Вот это да!

– Танюша, я должен сейчас ненадолго оставить тебя одну, а ты пока прими душ, наведи красоту и ровно через час будь готова, мы поедем встречать Новый год.

– Куда поедем?

– Увидишь! Устраивайся, девочка.

И он ушел. А я осталась в полном смятении. Что все это значит? Он меня даже не поцеловал по-настоящему… И поселил одну в гостинице… А сам живет где-то в другом месте… Я как дура стояла в пальто посреди шикарного номера и ничего не понимала. Но делать нечего, надо устраиваться! И принять душ, он сказал, чтобы я приняла душ, наверное, думает, что я немытая?

А где, кстати, принимают душ? Я открыла дверь в прихожей, но это оказался шкаф с вешалками и полочками.

Толкнула вторую дверь, и там была ванная! Ну надо же, какой шик! И унитаз имелся, а на нем бумажная лента с надписью на трех языках «Продезинфицировано»! Во дают! А еще на раковине какой-то странный кран, я таких сроду не видела. Он не откручивался, а поднимался!

Здорово! А занавеска над ванной полосатенькая, черно-белая, полотенец шесть штук. И все желтенькие! Но тут я опомнилась и посмотрела на часы, у меня оставалось только сорок минут! Голову помыть уже не успею, ну да не страшно, я сегодня утром мыла. Сегодня утром, когда у меня была еще совсем другая жизнь, в которой все было по-другому, и сама я была другой. Та Таня не жила в шикарных гостиницах, не летала на Новый год в город Таллин к любимому, и у нее не было такого красивого, такого дорогого платья… Ой, мамочки, скоро уже придет Никита… Алексеевич, а я раздетая! Я мигом оделась, натянула платье, расчесала волосы, хотя Агния когда-то мне, еще соплюшке, внушала: «Сначала приведи в порядок голову, а потом надевай платье!» До назначенного времени оставалось еще минут пять, и вдруг… Я похолодела: на колготках дырка, маленькая совсем, но на самом видном месте, пониже колена, а других у меня нет. И лака с собой нет замазать дырку, чтобы больше не рвалась…

Я попробовала мылом, но от каждого движения она становилась больше. Это была катастрофа! И тут раздался стук в дверь.

– Таня, это я!

Я распахнула дверь.

– Господи, что с тобой стряслось, ты плачешь?

В чем дело? – перепугался он.

Ну не могу я сказать ему, в чем дело! Не могу и все!

– Танюша, детка, тебя кто-то обидел? Может быть, я? Ты расстроилась, что я бросил тебя тут одну?

– Нет, что вы…

Чтобы он не заметил дырку, я села на кровать и краешком покрывала прикрыла ногу. Он внимательно на меня посмотрел.

– Ну-ка, что тут у тебя? Колготки порвались! А других нет, ситуация поистине трагическая, – засмеялся он. – Но поправимая. Сиди здесь, я добуду тебе колготки, чего бы мне это ни стоило!

И он почти бегом вышел из номера.

Господи, какой же он хороший! Конечно, колготки он вряд ли найдет, тридцать первого вечером, уже одиннадцатый час, но, может, оно и лучше, мы никуда не пойдем, останемся тут, вдвоем… – От этой мысли меня кинуло в жар. А еще я вдруг почувствовала, что ужасно проголодалась, просто живот подвело, я ведь с самого утра ничего не ела. Интересно, куда он побежал? В какой-нибудь магазин поблизости? Но там может не быть колготок… Под Новый год все разбирают… Не прошло и двадцати минут, как в дверь опять постучали.

– На, держи!

Я ахнула. Он сунул мне новенькие импортные колготки, серого цвета, в красивой упаковке.

– Живо переодевайся, а то мы опоздаем! Да смотри, не порви опять, больше я уже ничем тебе помочь не смогу, если бы ты знала, чего мне это стоило! – засмеялся он.