Насилие и социальные порядки

Время также усложняет нашу интерпретацию того, насколько решения элиты были преднамеренны. Группы элиты в Европе XVIII в. не могли иметь намерения произвести переход к открытому доступу, потому что никто не знал об обществе открытого доступа как о жизнеспособной альтернативе, а тем более о том, как его построить. В современном мире, напротив, существует возможность того, чтобы элиты преднамеренно, как это показывают Асемоглу и Робинсон, приняли решение перейти к открытому доступу. Лидеры в естественных государствах могут посмотреть на развитый мир и увидеть, как открытый доступ приводит к результатам, достаточным для того, чтобы улучшить положение всех — элиты и тех, кто в нее не входит. Неспособность большинства обществ осуществить этот переход — даже когда путь к открытому доступу открыт для них историческим опытом других обществ — говорит о том, что проблема лежит глубже, чем желание элит поделиться своей властью.

Три пороговых условия позволяют понять, при каких обстоятельствах элиты в естественных государствах имеют стимулы создавать институты, формализирующие их взаимоотношения, создавая безличные взаимоотношения между элитами. Прежде всего необходимо понять, что, когда элиты институционализируют свои собственные внутриэлитные отношения, они снижают издержки расширения размера коалиции, охватываемой этими институтами. Расширение безличности также создает возможность существенного увеличения размера выгод от обмена.

Пороговые условия являются необходимыми, но недостаточными условиями перехода от естественного государства к порядку открытого доступа. Государства, подходящие к пороговым условиям, могут иметь стимулы для расширения числа граждан, защищаемых институтами верховенства права, но сами по себе пороговые условия не гарантируют успешности перехода. Государства, стоящие на пороге перехода, могут оказаться неспособными совершить переход или даже вернуться к естественному государству…..

Глава 6 Действительный переход

Институционализация открытого доступа

Действительный переход происходит тогда, когда к элитам приходит понимание выгод, связанных с трансформированием ряда элитных привилегий в безличные элитные права, общие для всех членов этой элиты. Данный процесс никоим образом не является неизбежным. Естественная реакция влиятельных групп при столкновении с неопределенностью и новыми ситуациями — это скорее консолидирование привилегий, чем их расширение с целью включения все большего числа элит. Действительный переход — это процесс, посредством которого элиты открывают доступ в господствующую коалицию, закрепляют этот доступ с помощью институциональных реформ, а затем начинают расширять доступ к гражданским правам на более широкие слои населения.

Согласно логике перехода, элиты считают защиту собственных привилегий путем конвертирования их в права выгодной тактикой. Самую большую угрозу для элит представляют другие элиты, особенно фракции, входящие в господствующую коалицию. Долгое время считалось, что внутриэлитная конкуренция в зрелых естественных государствах представляет собой основную внутреннюю угрозу для элит. Данные идеи легли в основу кристаллизующейся в XVIII в. политической теории, называемой республиканской традицией или гражданским гуманизмом (корни этой традиции уходят в Грецию и республиканский Рим). Ретроградная идея о внутри- элитной конкуренции как главной угрозе социальному порядку описывает реалии естественного государства, но никак не порядок открытого доступа. Мысль о том, что политические манипуляции с экономическими привилегиями — главная угроза республике, стала ключевой интуицией виговского и республиканского мышления в Великобритании, Франции и США в XVIII в.

Мы исследуем данные идеи и интуиции, фокусируя внимание на политических партиях и экономических корпорациях. Партии и корпорации оставляют легко прослеживаемый след в исторических архивах, они были в центре многих дебатов в XVIII и XIX вв., более того, с тех самых пор они подробно изучались в соответствующей литературе. Эти два типа организаций не просто изменились за время действительного перехода, но сыграли в нем самую непосредственную роль. Идея о том, что фракции, партии и корпорации — это опасность, которую необходимо сдерживать институциональными мерами, помогает понять те верования, которые пользовались популярностью в 1800 г. во всех трех странах. Однако эти идеи, взятые сами по себе, не способны объяснить переход. Общества осуществили переход тогда, когда они прекратили ограничивать доступ к политическим и экономическим организациям. Но как именно данные общества к 1880 г. смогли прийти к институтам, которые позволили открыть доступ как для формально организованных политических партий, так и для экономических корпораций?